Гризельда уставилась на него и робко начала дрожащим голосом:

– «Они повстречались мне в день торжества…»[20]

– Вот видишь! – прервал он ее. – Ты знаешь роль! Я знаю, что ты знаешь, и ты знаешь, что знаешь. Можно читать письмо медленно – вряд ли у Макбета был разборчивый почерк…

Гризельда улыбнулась. Крис поднялся на ноги и вывел ее из гримерки.

– Ты была просто великолепна! – воскликнула Луиза, когда они снимали грим с помощью кулинарного жира, аккуратно нанося его на лицо (этот хитрый прием кто-то подсмотрел в гримерке у известной лондонской актрисы, и теперь они свысока глядели на бедных новичков, прилежно покупающих кольдкрем).

– Ты тоже, особенно в роли Анны. Ты играешь гораздо лучше, чем Джей с Хелен.

– А как тебе вообще Джей? – небрежно спросила Луиза.

– Ну… Очень умный и все такое, только вот рот у него довольно жестокий, не находишь?

Звучит глупо, подумала про себя Луиза: ну что такое жестокий рот, скажите на милость? А бывает добрый рот?

– Ну, ты поняла, – продолжала между тем Гризельда. – Крупный, но жесткий. И глаза такие… холодные в придачу. Я ему не доверяю.

Ну вот опять… «Холодные глаза»! Глаза могут меняться как угодно, в зависимости от того, что человек ощущает. В театре взгляд – самая важная черта актера. Правда, ее собственные глаза уже опухли от попыток стереть тушь, комками налипшую на ресницы. Надо будет спросить у Лили.

– Он хорошо играет Ричарда, – заметила Гризельда, – а еще рассказывает уморительные истории… Боже, умираю от голода! Я готова съесть что угодно!

– Думаешь, нам что-нибудь оставят?

– Не знаю.

Пришлось брать такси – было уже слишком поздно. Поппи оставила им две тарелки сэндвичей с сыром и селедочным паштетом на выбор, однако ими, к несчастью, заинтересовался Царь Александр; после него уже никто не хотел есть растерзанные остатки.

– Почему Энни не взяла его с собой спать? – бушевал Крис: он страшно проголодался.

– Она взяла, а он снова спустился вниз. Это я виновата – надо было запереть сэндвичи в кладовой, но я боялась, что вы придете совсем поздно, а я уже лягу, и вы их без меня не найдете.

– Могла бы оставить записку! Ладно, неважно. Только не плачь – хватит с меня на сегодня эмоций. Будь умницей, принеси мне что-нибудь в постель.

В конце концов большинство решило, что они слишком устали, и разбрелись по своим комнатам, оставив Поппи курсировать по кухне с банкой солонины и галетами.

– Хлеб нужно приберечь, иначе не хватит на завтрак.