Светлый фон

Поппи выглядела не менее измотанной, чем остальные.

– Похоже, у нее не самая легкая жизнь, – заметила Луиза, когда они поспешно раздевались, дрожа от холода.

– Ага. И вообще это несправедливо, ведь она тоже хочет стать актрисой.

– Правда? А так и не скажешь…

– Как-никак актерская семья. Говорят, ее мать была очень талантлива.

– А что с ней случилось?

– Погибла в автомобильной аварии, точно не знаю когда. Мне Лили рассказала, пока делала маникюр. – Гризельда старалась не кусать ногти: Лили, шокированная этой привычкой, настоятельно советовала ей заботиться о руках.

– Пожалуй, надо ей помочь – все-таки меня учили готовить.

– Я бы не стала на твоем месте. Только узнают, сразу сядут на шею – из кухни не выйдешь.

Представив себе столь ужасные перспективы, Луиза эгоистично решила сохранять статус-кво.

В день премьеры все спали допоздна, а потом их накормили внеплановым обедом. После еды Луиза устроилась в постели – самое теплое место в доме – и решила ответить Майклу.

 

«Дорогой Майкл…» – начала она и остановилась.

«Дорогой Майкл…»

«Милый Майкл…»

«Милый Майкл…»

 

«Дорогой» – как-то холодно, формально. С другой стороны, «милый» выглядит как обезьянничанье – она ни за что не назвала бы его так, если бы он первый не написал. В итоге Луиза взяла чистый листок и оставила пустое место в начале: напишет, а там видно будет, что получится.

 

«Благодарю вас за письмо. Его переслали из дома, поскольку мне все-таки удалось попасть в репертуарную компанию. Более того, сегодня у нас премьера, и мы все ужасно переживаем. Мы играем Шекспира и еще две сцены из пьесы Гордона Дэвиота, который на самом деле женщина».