Дойл сильно хлопает его по спине.
– Хватит, хватит… Эти вопросы указывают только на мой страх забвения. Сами увидите, для нашего брата писателя забвение – самый страшный ужас.
Хватит, хватит… Эти вопросы указывают только на мой страх забвения. Сами увидите, для нашего брата писателя забвение – самый страшный ужас.
– Дедушка уже говорил мне об этом.
– Дедушка уже говорил мне об этом.
– Это он, ваш дед Игнас, открыл мне ваши романы. Признаться, я думал, что после Жюля Верна, Баржавеля и Буля такой литературы, основанной на воображении, во Франции больше не осталось. К тому же ваши книги меня заинтриговали. Увидев, что вы считаете себя моим последователем, я вами заинтересовался.
– Это он, ваш дед Игнас, открыл мне ваши романы. Признаться, я думал, что после Жюля Верна, Баржавеля и Буля такой литературы, основанной на воображении, во Франции больше не осталось. К тому же ваши книги меня заинтриговали. Увидев, что вы считаете себя моим последователем, я вами заинтересовался.
– Какая честь!
– Какая честь!
– Хотите, скажу вам правду? Ваши романы мне не очень нравятся.
– Хотите, скажу вам правду? Ваши романы мне не очень нравятся.
Габриель уязвлен услышанным.
– У вас замечательные мысли, но вы не требовательны к себе, хромает психология персонажей.
У вас замечательные мысли, но вы не требовательны к себе, хромает психология персонажей.
– Жаль…
– Жаль…
– Жаль, что вы умерли, уверен, лет через десять вы бы сильно усовершенствовались. Ну, да ничего, здесь, в загробном мире, вы тоже продолжите развитие. Вам еще многому надо научиться. Хорошо то, что теперь вы располагаете временем.
– Жаль, что вы умерли, уверен, лет через десять вы бы сильно усовершенствовались. Ну, да ничего, здесь, в загробном мире, вы тоже продолжите развитие. Вам еще многому надо научиться. Хорошо то, что теперь вы располагаете временем.
– Что бы со мной было, если бы вы не вмешались при нападении Пугала?
– Что бы со мной было, если бы вы не вмешались при нападении Пугала?