— Уж тогда и правда лучше — заячьи уши на шлем нацепить вместо волчьих хвостов да удирать без оглядки во все лапки.

— А я бы на всех потрусила сон-травы. Как где только закипает битва, из облаков сыплется сон-трава. И рыцари засыпают кто где. И видят сны про Божьи храмы, дубравы да синие горы у моря, девиц и детей. Так и за мечи свои, пробудившись, от красы той не вздумают взяться.

Тут уже Николаус в голос смеялся.

— Турка или казака с Украйны никакие сны не проймут! Да они, узрев такие-то красы, еще шибче наддадут, огреют коней плетью и скорей в те чужие дубравы за девицами и поскачут.

— Ах, мы не турки да не казаки, а вон рыцари бьют друг друга, крепость ломают, — сказала девушка с горечью.

Николаус хотел сказать, что московитам от крепости надо отступиться, как говорится, что с возу упало, то и пропало… Но тут он вспомнил миг своего возвращения у Королевских врат и промолчал. И девушка как будто прислушивалась — не доносит ли ветер зычные команды пушкарей на той стороне?..

— Замак… не наш, — тихо откликнулся Николаус. — І зямля гэтая чужая.

Девушка взглянула на него удивленно, настороженно, взялась за косу, выпустила ее…

Николаус посмотрел ей в глаза.

— А зеленые холмы и дубравы да синее море — то все есть у Короны. От родительского дома в Казимеже Дольны по Висле до моря рукой подать. И к нему ходит на корабле, водит хлебные баржи капитан Иоахим Айзиксон, — проговорил он.

— Жидовин?

— Он знает много историй… Ходячая книга… Да, книга…

— Дедушка сказывал, что в том вашем море много солнечного камня.

Николаус отвечал утвердительно, говорил, что в том камне видны увязшие сто, а то и тысячу лет назад, может в тот самый день и час, когда на Голгофу Спаситель тащил свой крест, пчелы и мухи. Камни те собирают, ибо се — слезы вечности. И через них можно все увидеть, что было и что будет.

— Как так, пан Николаус, и то, что станется?

Николаус повел головой.

— Да, и будущее увязает в них, как стрекозы. Так говорил Иоахим Айзиксон.

Девушка расширила темно-голубые глаза и даже дернула косу, заморгала.

— Но тех же стрекоз еще нет?

Николаус и сам растерялся… Но вспомнил о ста ходах вперед Соломона и сказал, что раз в шахматной игре можно все предвидеть, то и здесь. Да, надо будет получше расспросить Иоахима Айзиксона. Тут не все так просто. И девушка подтвердила, что Алексей Бунаков показывал такой один солнечный камень, но в нем чернел только муравей, а никаких дней и лет минувших, а тем более еще и грядущих не было видно и в помине. Николаус повторил, что тут не все так просто и без Иоахима Айзиксона не обойдешься. Может, надо знать ихний… Гамфораш. То есть Шем-Гамфораш. А что это такое, уж тут ум за разум заходит. Но с ним даже корабли на воздух поднимаются.