– Ты его победил, – сказал Джонатан, поразмыслив. – Вся эта херня насчет лжи во спасение… Ты его переспорил, а потом начал лыбиться, как последний ублюдочный подлиза.
– Но ты-то сам молчал, – сказал Джоуи.
– Я это уже проходил.
– Тогда зачем это мне?
– Потому что еще не проходил. Потому что не заслужил права отказываться. Ты вообще ни хрена не заслужил.
– Сказал мальчик на “лендкрузере”.
– Не хочу об этом говорить. Пойду почитаю.
– Ладно.
– Я поеду с тобой в Нью-Йорк. Можешь спать с моей сестрой, мне плевать. Вы друг друга стоите.
– В смысле?
– Потом поймешь.
– Слушай, давай просто будем друзьями, ладно? Необязательно ехать в Нью-Йорк.
– Нет, мы поедем, – сказал Джонатан. – К сожалению, мне правда не хочется вести кабриолет.
В своей пропахшей индейкой спальне Джоуи обнаружил на тумбочке стопку книг – Эли Визель[76], Хаим Поток[77], “Исход”[78], “История евреев” – и записку от отца Джонатана:
Небольшой вводный курс. Можешь оставить себе или отдать кому-нибудь. Говард.
Перебирая книги, Джоуи ощутил явную нехватку заинтересованности и почтение к заинтересованным людям и вновь разозлился на мать. Ее неуважение к религии показалось ему очередным выпячиванием себя: ее постоянное коперническое желание быть солнцем, вокруг которого бы вращалось все вокруг. Перед тем как заснуть, он позвонил в справочную и выяснил номер Эбигейл Эмерсон.