Все непонимающе посмотрели на меня, я принялся кричать на них, обвинять в том, что они сочувствуют убийцам, а когда эти люди попытались прервать меня, я стал браниться – бранился до полного изнеможения. После этого оказалось, что я внезапно очутился один на один с Джорджем. Он сказал, что я веду себя недостойно и должен немедленно взять себя в руки.

– Не раньше, чем найду убийцу и увижу его на виселице.

– Мой дорогой Патрик, – сообщил Джордж, – позволь мне сказать тебе, что ты его никогда не найдешь. И никто другой не найдет. Драммонд во время убийства находился в Линоне. Это подтвердят с полдюжины свидетелей. Нет ни малейшего шанса доказать, что он заговорщик. А по поводу того, кто из О’Мэлли бросил нож… то ты скорее докажешь, что Земля плоская.

– Но должны быть свидетели! Если мы предложим вознаграждение, кто-нибудь наверняка появится.

На это Джордж лишь ответил:

– Неужели ты никогда не слышал о риббонизме?[11]

Я слышал, но вид у меня был, вероятно, недоуменный, потому что кузен принялся объяснять:

– В Ирландии полно секретных организаций, вроде старого Союза зеленой ленты, созданного в сороковые, и все они заняты тем, что подначивают крестьян на бунты против землевладельцев. В этой долине действует общество блэкбутеров, и, какие бы возражения мне ни приводили, я убежден, что их поддерживает не кто иной, как Ирландское республиканское братство.

– Это Братство – фении. Ни один англичанин не может относиться к ним серьезно!

– Насмехайся над ними, сколько тебе угодно, но помяни мои слова: ты не найдешь никого, кто станет сотрудничать с властями в таком деле, – любой пособник властей будет подвергнут самому суровому наказанию. Ты не найдешь никого, кто будет готов давать показания по убийству Странахана.

– Тогда что же я, по-твоему, должен делать? – в ярости спросил я. – Сидеть и смотреть, как убийца моего друга будет счастливо жить и дальше?

Джордж ничего не ответил. Его молчание бесило меня.

– В один прекрасный день я сквитаюсь с Драммондом. Я этого не забуду, и придет час, когда увижу его на виселице.

Я уже тогда знал, что не имеет значения, кто бросил нож. Имело значение лишь то, что организовал это Драммонд.

Но я ничего не мог сделать, только ждать случая, а пока нужно было достойно похоронить моего друга. Задача эта оказалась нелегкая. Я знал, что его могила в Клонарине будет осквернена, а когда решил похоронить его в тихом уголке фамильного кладбища у часовни в Кашельмаре, то не смог найти католического священника, который прочитал бы мессу у его могилы. Отец Донал сказал, что его мучат боли в ноге, а когда я предложил послать за ним коляску, ответил, что у него жар, и просил его извинить.