Я ждал. Медленно миновали три дня. Наконец я в отчаянии написал Маргарет. Сара никогда не простит меня? Она уехала в Америку? Заболела? Умирает? Мертва?

«Пожалуйста, напиши, – умолял я Маргарет. – Пожалуйста, пожалуйста, напиши».

Я чувствовал себя таким одиноким. Несмотря на заверения Макгоуана о мире с О’Мэлли, я все еще опасался уходить далеко, поэтому прекратил конные прогулки, катание на лодке и визиты к соседям. Но по мере того как моя апатия слабела, я стал работать в саду. Решил сделать газон так, чтобы он напоминал озеро, окруженное цветами и кустарником. Я читал, что газоны создают некое визуальное подобие воды, и хотя позднее я собирался вырыть пруд для лилий, решил перенести его вверх по склону на плато в лесу. Пруд станет частью моего итальянского сада, и он будет связан с «озером» сада длинным пролетом ступеней. Когда деревья будут спилены, откроется вид на озеро и горы, а я тогда смогу дать достойное обрамление этому виду, построив что-то вроде павильона. Может, итальянский чайный домик или полуразрушенный древний храм. Сад будет тосканским, не ренессансным, проект основывается на представлении Петрарки о том, что, видимо, являл собой классический римский сад, а акцент сделаю не на цветах, а на воде и камне. А окаймлять мой тосканский сад будет… я решил, что для этого подойдут стриженые кустарник и деревья. Мне нравилось думать о придании формы деревьям, об их различной конфигурации, стрижке, уходе, экспериментировании.

Я уже любил мой сад, хотя он пока и оставался первобытным лесом, и в моем отчаянии находил утешение в мечтаниях и работе. Я очистил газон, окаймил его, потом в одной из оранжерей нашел ржавый каток и принялся выравнивать им неровную, бугристую землю.

Все слуги считали, что смерть Дерри свела меня с ума, но я не обращал на них внимания и вскоре написал в Королевский сельскохозяйственный колледж, прося у них сведения о рекомендуемых травяных семенах, потому что газон не желал приобретать приличный вид. Если я хочу, чтобы мой газон когда-нибудь стал походить на озеро, то не имело смысла тратить время на клочок земли, который больше напоминал клеверную поляну.

Писем от Сары так и не приходило.

Как-то серым днем я работал в саду – выкапывал клевер, когда Хейс осторожно подошел ко мне и сообщил о приезде гостей.

– Гости? – недоуменно переспросил я, потом выпрямился, опустил закатанные рукава, вытер пот со лба. – Кто?

Хейс уставился на карточку, лежащую на серебряном подносе в его руке.

– Некто мистер Ратбон из Лондона, – сообщил он, раскатывая звук «р» на французский манер.