– Хорошо, Патрик, но тем не менее я бы предпочла больше не видеть Хью, по крайней мере какое-то время. Ты наверняка меня понимаешь.

– Боже мой, он завтра вечером придет на ужин, прошу тебя, будь благоразумна. Все равно рано или поздно ты увидишь его, так что…

Значит, Макгоуан наконец решил посмотреть, насколько покорна я буду в его присутствии. Я пережила сладкое мгновение, тешась надеждой на мщение, но потом взяла себя в руки и ответила Патрику то, что он желал услышать.

– Хорошо, – холодно сказала я. – Я приму его, но только чтобы соблюсти приличия ради детей. В будущем я бы хотела, чтобы ты ужинал в Клонах-корте, а не приглашал его сюда.

Он пообещал, но я знала, что его обещания ничего не стоят. Патрик явно с облегчением поверил, что я согласна вернуться к вежливому общению, которое мы трое поддерживали при людях, а это согласие подразумевало, что я более не настаиваю на том, чтобы Макгоуан больше не появлялся в доме. Он явно полагал, что это мое требование было всего лишь формальностью, поблажкой моей ущемленной гордыне.

Я отвернулась от него, прежде чем ярость вновь заполнила мои глаза, и отправилась к Фланнигану говорить о поставщике вин.

Приближалась весна. Поговорив с Фланниганом, я поднялась наверх и, чтобы смирить ярость, осмотрела свой гардероб, решая, что из прошлогоднего набора можно переделать, чтобы отвечало новой моде.

Я начала примерять мои летние платья.

Странно! Ни одно из них мне не подходило. Мне, конечно, уже перевалило за тридцать, и трудно было ожидать, что я навсегда сохраню прежнюю фигуру, но каким образом мне удалось набрать столько веса? Я знала, что много ем, но при этом все время занята, а ведь человек толстеет, лишь если бездельничает. Может быть, – ужасная мысль! – я стану такой же толстой, как моя мать?

Я вспоминала мать следующим вечером, когда на ужин пришел Макгоуан. Весь день мысль о том, что увижу его, вызывала у меня гадливое чувство, а подчиненная роль, которую буду вынуждена играть, наполняла отвращением, но, когда мы оказались лицом к лицу, знакомое уже ощущение силы снова пришло мне на выручку, и я обнаружила, что могу контролировать свои чувства, если только не смотрю ему в глаза. Если бы я хоть раз позволила себе это, то снова увидела бы пламя спички в темноте, поэтому я сидела, потупив взгляд, а говорила, только когда ко мне обращались.

Но Макгоуан общался лишь с Патриком. Весь ужин речь шла о методике выращивания леса, а я, делая вид, что слушаю их, думала о маме, которая говорила, что случаются времена, когда дочь нуждается в матери. Потом думала о длинных белых платьях и обещаниях вечной преданности, о том, какая это бесчестная игра словами – свадьба, бесполезная, лживая и даже немного фантастическая. Попыталась вспомнить мое свадебное платье, но не смогла.