– Я только хотел показать тебе, каким я теперь стал.

– Тебе это удалось, – подтвердила я.

– Нет, ты не понимаешь. Пожалуйста, послушай меня минутку.

Я открыла глаза, посмотрела на свои руки. Отвратительный образ Макгоуана исчез. Головокружение у меня прошло.

– Всю жизнь – до встречи с Хью – я пытался быть таким, каким хотели меня видеть другие люди. Сначала таким сыном, каким меня хотел видеть отец, братом, которым восхищалась бы Маргарет, мужем, которого ты искала… но я не был никем из них, и чем больше я старался стать тем, кем я не был, тем в больший кошмар превращалась моя жизнь. Но когда я встретил Хью… Сара, ты это можешь понять? Наконец я осознал, кто я есть. Я вырос. Я не был государственным деятелем или политиком… или даже светским кутилой… и уж точно не был тем мужем, которого хотела иметь ты. Но это не имело значения, потому что я вырос достаточно не только для того, чтобы признать, кто я, но и принять это. Я был обычным парнем, которому нравится разбивать сады, а будь я ремесленником или даже скромным сельским сквайром, это не имело бы ни малейшего значения. Но главная неудача моей жизни в том, что я родился совсем не в том классе, не в том веке и не в той стране. Родись я две-три тысячи лет назад в Греции, мои отношения с Хью были бы абсолютно приемлемыми и никто бы даже внимания на них не обратил.

– Понимаю, – процедила я. – Значит, ты не порочный, не развратный, не падший. Тебе просто не повезло. Ах, какое это утешение для всех нас!

– Сара, знаю, ты справедливо злишься и не веришь мне, но той ночью случилось совсем не то, что я имел в виду. Я только хотел показать тебе: я уже не могу пытаться быть тем, кого предполагают увидеть во мне другие люди, включая и тебя. Ты должна была стать зрителем, но вот напился сильнее, чем следовало бы, а когда начал возбуждаться…

– Ты подумал, как это будет забавно: ты насилуешь меня, а Хью тем временем – тебя. Ах нет, я забыла: Хью не должен тебя насиловать, ты ему отдаешься по собственной воле и с большой радостью. Что ж, Патрик, я никак не могу последовать твоему примеру, хотя тебе это и может показаться какой-то экзотикой. А теперь, если ты меня извинишь, я должна обсудить с Фланниганом новые счета от поставщика вин из Голуэя.

– Сара, этого больше не повторится, клянусь тебе. Прошу тебя, давай попытаемся забыть это несчастье раз и навсегда. Давай вернемся туда, где мы были прежде.

Меня поразило, что он считает это возможным. Я снова посмотрела в пол, чтобы выражение глаз не выдало меня.

– Сара, ради детей.

Я боролась с собой, пытаясь сдержать гнев. Нелегкая была борьба, но я победила. Я хотела выкрикнула ему: «Не смей упоминать детей рядом со своими извращениями!» – но вместо этого с безразличным лицом произнесла: