Он дал мне затянуться еще раз, и я тут же задал ему вопрос о плотских делах, задал с такой легкостью, будто мы говорили о погоде. Вопросы проталкивались один за другим, как стадо овец, ломящихся беспорядочно через открытую калитку, а Драммонд направлял их со сноровкой пастуха с длинным посохом.
Наконец я сумел проговорить:
– Я чувствую себя гораздо лучше.
– Тогда давай пойдем в дом, пока дождь не начался? – предложил он.
Я поднялся, и в этот момент первые капли дождя пробились сквозь листву.
На полпути к дому я вдруг вспомнил о моих дядях:
– Вы можете попросить маму, чтобы она сказала моим дядям, что я никуда не поеду?
– Непременно, а если она откажется – но она не откажется, – я побеседую с ними сам.
– Пока я здесь, со мной все будет в порядке, – осторожно объяснил я, добавляя еще аргументов. – Но ехать в Англию и видеть отца не хочу. Я теперь лучше его понимаю, и мне очень жаль, что с ним так случилось, но я бы предпочел не встречаться с ним. Ведь никто не заставит меня?
– Никто на свете, – пообещал Драммонд, забыв о моей тетке Маделин, и мы прошли последние футы до дома бок о бок.
Глава 2
Глава 2
1
1– Твой долг – посетить отца, – заявила тетя Маделин. – Он хотел повидать тебя, и теперь, когда ему стало лучше, у тебя нет причин избегать его.
Прошло некоторое время. Стоял январь 1888 года, шесть месяцев после нашего возвращения в Кашельмару, и мы наконец обосновались дома. Дядей я не видел с октября, когда они опять пытались уговорить меня поехать в школу, но мама отказалась принимать их предложение, и в конечном счете мне пригласили нового учителя. Звали его мистер Уотсон. Он был пожилой, суетливый и заставлял меня много работать, но я делал все, чтобы он оставался доволен, так как боялся, что в противном случае они опять начнут настаивать на отправке в школу.
Моя мать тем временем добилась развода и полной опеки над всеми детьми. По закону она не могла получить развод только на основании жестокого обращения, что было бы самым мягким, самым сдержанным описанием поступков отца, а потому ей пришлось в полной мере раскрыть его неестественное поведение. Хотя мои дяди убедили отца не подавать встречного иска на основании супружеской измены, скандал случился очень громкий. Не сомневаюсь, что моя мать, которой, в отличие от отца, пришлось присутствовать на процессе, перенесла немыслимые страдания. Однако отголоски этого скандала почти не дошли до Кашельмары. Моя мать даже заметила Драммонду, что она впервые в жизни порадовалась удаленности Кашельмары. Доставку газет на три недели приостановили, троих слуг уволили без предупреждения за распространение слухов, а использование слова «развод» запретили на все времена.