– Мы скоро отсюда выберемся. Я же вам сказал.

– Да причем тут это? – произнесла я сквозь слезы. – После вашей истории я уже сто раз забыла и о тоннеле, и о ноге, и о пожаре, и о том, что нам нечем дышать. Мне страшно по другой причине.

– Вы боитесь меня?

Я не отвечала.

– Джулия… Ты меня боишься? Мне нужен ответ. Посмотри на меня.

– Нет. Я боюсь не вас. Себя. Я боюсь себя, – заговорила я, когда Дженнаро оторвал меня от себя, взяв в руки мое заплаканное лицо. – Я боюсь того, что если бы вы сказали мне, что убивали людей, то даже это бы… Даже это бы меня не оттолкнуло. Вот, что по-настоящему страшно. Страшно то, что все, что вы сделали, меня не отталкивает, а восхищает. Страшно то, что я люблю вас так сильно, что хочу быть частью вашего мира… Не того, в котором живет меценат, интеллектуал и красавец Дженнаро Инганнаморте, а того, где человек под другим именем расправляется с замками, вырезает стекла из эркеров, ворует картины или грабит банки. Страшно то, что я знаю, что вы меня в тот мир не возьмете. Но хуже всего то, что я даже не знаю, когда это случится.

– Я просто не могу взять тебя в тот, как ты выражаешься, другой мир. Хочу, но не могу. С тобой я сам не смогу в нем существовать, зная, что любая ошибка или глупое стечение обстоятельств может нанести вред. Не мне. Тебе. А этого я допустить не могу. Я пытался дать тебе это понять. До пожара.

– Я помню… Теперь я по-другому воспринимаю многое из того, что вы мне говорили… Но без того… без другого мира вы не сможете, да?

– Да. Не смогу.

– А без меня сможете?

– И без тебя не смогу. Но смогу.

– И вы не можете не воровать? Не грабить?

– Нет. Потому что я могу это делать. Умею. И получаю от этого удовольствие.

– Самый настоящий вор…

– Мадемуазель, как говорил известный сатирик, письменный стол которого мы с таким удовольствием сломали, «вор – это не тот, кто украл, а тот, кто украл и попался».

– Тогда не будьте вором. Воруйте, но не попадайтесь. Я буду называть вас специалистом по перемещению материальных активов. Из одного места в другое, из одного места в другое…

– Потрясающий ребенок, – рассмеялся Дженнаро. – Мой любимый ребенок…

– Вот и научите меня! Заберите с собой! Куда угодно! Вы же сами говорили, что у меня талант, когда я случайно завела нас в то темное помещение в музее Дали…

Я старательно размазывала по лицу слезы и сажу.

– Мадемуазель, вы меня тогда поразили. Я не шучу. Я даже немного растерялся. Но мир, который вы с такой страстью описываете, лишен романтики. И в большинстве случаев заканчивают все плюс-минус одинаково.