Он молчал.

– Посмотри на меня, Гаэтон.

– Засыпай, Изабель.

– Ты меня знаешь, не отстану, пока не сведу тебя с ума.

Он вздохнул и повернулся к ней лицом.

– Я думаю о тебе, – сказала она.

– Не надо. – Его голос звучал глухо.

– Ты поцеловал меня. Это был не сон.

– Ты не можешь этого помнить.

Изабель почувствовала в его словах что-то странное, и ее дыхание на секунду замерло.

– Ты хочешь меня так же сильно, как я тебя, – сказала она наконец.

Он покачал головой, но она слышала только его молчание и как дыхание его участилось.

– Ты думаешь, я слишком молода и невинна, слишком порывиста. Слишком… слишком. Я понимаю. Про меня всегда так говорили. Я слишком инфантильная.

– Дело не в этом.

– Но ты ошибаешься. Два года назад ты был прав. Я сказала, что люблю тебя, и звучало это, наверное, безумно. – Она вздохнула. – Но это правда, Гаэтон. Может быть, единственное, в чем я уверена. И единственная разумная вещь в этом кошмаре. Любовь. У нас на глазах рушатся города, наших друзей арестовывают и депортируют, и неизвестно, увидим ли мы их когда-нибудь. Я могу погибнуть, Гаэтон, – спокойно произнесла она. – И говорю об этом не как школьница, которой только бы парня заполучить. Это правда, и ты это знаешь. Мы оба можем погибнуть в любой момент. И знаешь, о чем я буду жалеть?

– О чем?

– О нас.

– Не получится никаких «нас», Из. Не сейчас. Я тебе толкую об этом с самого начала.

– Если я пообещаю больше об этом не заговаривать, ответишь на один вопрос, но честно?