– Импотент несчастный.

– Жирная дура.

– Убогий, никчемный лузер с малюсеньким членом…

Оба кончают.

Когда Флёр возвращается к себе в коттедж, Пи уже собирает вещи.

– Я подумал… – говорит он.

Флёр хмурится и вздыхает.

– Все нормально, – говорит она. – Ты правильно делаешь.

– Прости меня, пожалуйста.

– Не извиняйся. Поезжай и найди себя. Ты это заслужил.

– Вначале я так на тебя злился из-за твоей матери. Пусть даже ты была добра ко мне… Я не всегда вел себя правильно по отношению к тебе. Прости. Может, это поправит дело… Я действительно любил тебя, несмотря ни на что. Хотя из-за этого я тебя и ненавидел тоже. Но я знаю, что ты меня не любишь, во всяком случае, теперь.

– Я любила тебя когда-то. Почти. Ну, мы были тогда совсем детьми, здесь, в этом доме, денег не хватало, и нужно было как-то выживать. Все эти твои клиентки. Массажи…

Флёр улыбается.

– Ну а потом, конечно, Кам. Я долго не могла тебе ее простить. Но теперь уже простила.

– А помнишь, как ты предсказывала знаменитостям будущее?

– Конечно. Хотя в те времена даже у знаменитостей больших денег не водилось.

– А наш прилавок на рынке… Ты шила мешочки с лавандой.

Пи сидит на кровати. Флёр садится с ним рядом. Берет его руки в свои.

Над ними висит портрет Гиты в эбонитовой раме. Пи никогда не замечал сходства между Гитой и Флёр. Конечно, кожа у Флёр светлее после стольких поколений, но это – единственное различие.