Кортни начинает, при каждом названии загибая один из пальцев:

– Ну, есть «Спаркал», «Перье», «Сан-Пеллегрино», «Поланд спрингз», «Калистога»…

Она останавливается, увязнув, и с надеждой смотрит на Макдермотта.

Он вздыхает, потом перечисляет:

– «Канадиан спрингз», «Канадиан калм», «Монклер» – тоже канадская, «Виттель» из Франции, итальянская «Кродо»…

Он замолкает и задумчиво потирает подбородок, думая еще об одной, потом, как бы с удивлением, объявляет ее: «Элан». И хотя кажется, что он вот-вот назовет еще одну, Крейг впадает в беспросветное молчание.

– «Элан»? – спрашивает Кортни.

– Это швейцарская вода, – отвечает он.

– А, – произносит она, потом поворачивается ко мне. – Твоя очередь, Патрик.

Я гляжу в окно такси, погруженный в свои мысли, и тишина, вызванная моим молчанием, наполняет меня несказанным ужасом. В оцепенении я монотонно перечисляю:

– Ты забыл «Альпенвассер», «Даун-андер», «Шат», которая из Ливана, «Кубол» и «Колд спрингз»…

– Я ее уже называла, – гневно перебивает меня Кортни.

– Нет, – говорю я. – Ты сказала «Поланд спрингз».

– Правда? – бубнит Кортни, дергая Макдермотта за пальто. – Он прав, Крейг?

– Наверное, – пожимает плечами Макдермотт. – Пожалуй.

– Следует помнить, что надо всегда покупать минеральную воду только в стеклянных бутылках. И не покупать в пластиковых, – зловеще произношу я, а потом жду, когда кто-нибудь из них спросит меня почему.

– Почему? – В голосе Кортни слышится подлинный интерес.

– Потому что она окисляется, – объясняю я. – Ты же хочешь, чтобы она была свежей, без послевкусия.