Входит граф с двумя сопровождающими. Глаза красные, запах блевотины наводит на мысль, что он не дал слугам себя помыть. Появляется король. День жаркий, и его величество в палевом шелке. Рубины на пальцах – как кровавые пузыри. Король садится. Устремляет круглые голубые глаза на Гарри Перси.

Томас Одли – исполняющий обязанности лорда-канцлера – задает вопросы. Предварительный договор? Нет. Какого-либо рода обещания? Никакой телесной – приношу извинения, что вынужден упомянуть, – близости? Клянусь честью, нет, нет и нет.

– Как ни прискорбно, нам мало вашего честного слова, – говорит король. – Дело зашло слишком далеко, милорд.

Гарри Перси испуган.

– Что еще я должен сделать?

– Подойдите к его милости Кентербери. Он приведет вас к присяге на Библии.

По крайней мере, это то, что архиепископ пытается сделать. Монсеньор сунулся было помочь, Уорхем отталкивает его руку. Хватаясь за стол, так что сползает скатерть, старик встает на ноги.

– Гарри Перси, вы много раз шли на попятную, делали заявление и брали свои слова обратно. Теперь вы здесь, чтобы вновь от них отречься, но уже не только перед людьми. Итак… готовы ли вы положить руку на Библию и поклясться передо мной, в присутствии короля и совета, что не состояли в блудной связи с леди Анной и не заключали с ней брачного договора?

Гарри Перси трет глаза. Протягивает руку. Произносит дрожащим голосом:

– Клянусь.

– Дело сделано. Поневоле задумаешься, из-за чего вообще сыр-бор? – Герцог Норфолкский подходит к Гарри Перси и берет того за локоть. – Ну что, приятель, надеюсь, больше мы об этом не услышим?

– Говард, он принес клятву, и довольно. Кто-нибудь, помогите архиепископу, ему нехорошо. – Король снова повеселел; обводит советников благодушным взглядом. – Господа, прошу в мою часовню, где Гарри Перси скрепит свою клятву святым причастием. Остаток дня мы с леди Анной проведем в размышлениях и молитвах. Прошу меня не беспокоить.

Уорхем, шаркая, приближается к королю:

– Епископ Винчестерский облачается, чтобы отслужить вам мессу. Я уезжаю в свою епархию.

Король, склонившись, целует архиепископское кольцо.

– Генрих, – говорит Уорхем, – я вижу, что вы приблизили к себе людей без чести и совести. Я вижу, что вы обожествляете свои похоти, к огорчению и стыду всех христиан. Я был вам верен, даже когда это шло вразрез с моими убеждениями. Я многое для вас сделал, но то, что я сделал сегодня, было последним.

* * *

В Остин-Фрайарз его дожидается Рейф.

– Да?

– Да.