Говорят, король раздавлен тем, что потерял мать своего ребенка и единственную женщину, которую по-настоящему любил. Говорят, он никогда снова не женится, что Джейн нет равных, она совершенна, единственная настоящая его жена. Я думаю, что в смерти она достигла совершенства, какого ни одна женщина при жизни не являла. Совершенство короля целиком вымышлено, теперь у него есть вымышленная совершенная жена.

– Он вообще кого-нибудь может любить? – спрашивает меня Джеффри. – Это тот самый король, который приказал судить за измену женщин, снимавших трупы своих мужей и хоронивших их, как должно. Он хоть представить себе может, что такое скорбь?

Я вспоминаю мальчика, на щеках которого год не было румянца, когда умерла его мать, но через месяц после смерти жены он ищет новую – испанскую или французскую принцессу. Монтегю, в полном трауре, приезжает ко мне в Л’Эрбер, стараясь не рассмеяться в голос, и рассказывает, что король попросил французских принцесс приехать в Кале, чтобы выбрать самую хорошенькую себе в невесты.

Французы глубоко оскорблены тем, что к дамам их королевской семьи относятся как к телкам в базарный день, и ни одна принцесса не жаждет стать четвертой женой женоубийцы; но Генрих не понимает, что он уже давно перестал быть привлекательным. Он не понимает, что он больше не самый красивый принц христианского мира, известный своей ученостью и благочестивой жизнью. Он стареет, ему минуло сорок шесть, он с каждым днем все толще, и он заклятый враг Папы Римского, главы церкви. И все же он не может понять, что его не любят, им не восхищаются, что он не в центре всеобщего внимания.

– Леди матушка, смерть королевы принесла одно изменение к лучшему. Ты не поверишь, но он восстанавливает приорат, – говорит Монтегю.

– Какой приорат? – спрашиваю я.

– Наш.

Я ничего не понимаю.

– Он возвращает нам Бишемский приорат?

– Да, – отвечает Монтегю. – Он позвал меня к себе в часовне. Я поднялся на королевскую галерею Хэмптон Корта, где он сидит выше всех в своей личной комнатке, откуда виден алтарь. Он читает и подписывает бумаги, пока священник внизу служит мессу. В кои-то веки он молился, а не работал. Он перекрестился, поцеловал четки и повернулся ко мне с любезной улыбкой. Сказал, что молился за душу Джейн, и спросил, не окажешь ли ты ему услугу, восстановив приорат как его пожертвование на помин ее души.

– Но он закрывает церкви по всей стране, ежедневно! Роберт Аск и остальные, сотни людей, отдали жизни, пытаясь спасти монастыри.

– Теперь он хочет один восстановить.

– Но он сказал, что чистилища не существует, зачем поминать душу?