– Откуда ты знаешь?

– Тот, у кого есть хоть какие-то сведения, всегда идет к Кромвелю.

– Что нам делать? – Джеффри смотрит на меня, потом на старшего брата.

– Лучше пойди к Кромвелю сам. Расскажи об этой ссоре и о том, что кучка старух сплетничает попусту, – я гневно смотрю на хирурга. – Заверь его в нашей преданности. Напомни, что король сам восстановил приорат в Бишеме, и скажи, что у нас в церкви есть Библия на английском, которую любой может прочесть. Скажи, что мы преподаем новое учение в школе по тем книгам, что разрешил Его Величество. Скажи, что наставник занимается с детьми чтением, чтобы они могли прочесть молитвы по-английски. И пусть эти добрые люди объяснят то, что против них сказано, ведь все мы – верные слуги короля.

Джеффри встревожен.

– Поедешь со мной? – спрашивает он Монтегю.

– Нет, – твердо отвечает Монтегю. – Это пустяки. Здесь нечего страшиться. Лучше пусть один из нас пойдет к Кромвелю и скажет, что ничто здесь не стоит его внимания: ни в замке, ни в поместье. Скажи ему, что мистер Холланд отвозил Реджинальду сообщение о семейных новостях, несколько месяцев назад, а больше ничего. Но пойди сегодня и расскажи ему все. Он, скорее всего, уже все знает. Но если ты пойдешь и скажешь, то будешь выглядеть открытым.

– А ты не можешь пойти?

Джеффри так жалобно просит, что я поворачиваюсь к Монтегю и говорю:

– Сын, почему бы тебе не пойти с ним вместе? Ты свободнее можешь говорить с Томасом Кромвелем, чем Джеффри.

Монтегю, коротко рассмеявшись, качает головой.

– Вы не понимаете ход мыслей Кромвеля, – говорит он. – Если пойдем мы оба, будет ощущение, что мы встревожены. Иди, Джеффри, и расскажи ему все. Нам нечего скрывать, и он это знает. Но иди сегодня, чтобы рассказать все с нашей точки зрения, пока этот Тиндейл не добрался туда и не доложил своему хозяину.

– И возьми денег, – очень тихо добавляю я.

– Ты же знаешь, я без гроша! – раздраженно говорит Джеффри.

– Монтегю выдаст тебе из сокровищницы, – отвечаю я. – Передай Томасу Кромвелю подарок и мои добрые пожелания.

– Откуда я знаю, что ему подарить? – восклицает Джеффри. – Ему известно, что я в долгах.

– Он поймет, что это от меня, в знак нашей дружбы, – ровно отвечаю я.

Беру ключи и иду к нашей сокровищнице.

Дверь запирается на два замка. Джеффри останавливается на пороге и осматривается по сторонам со вздохом вожделения. Здесь полки потиров для часовни, ларцы с монетами, медь для дровосеков и поденщиков, серебро для выплат жалованья и запертые сундуки, привинченные к полу. Я вынимаю из деревянного футляра серебряную позолоченную чашу прекрасной работы.