– Моя мама едет, она, наверное, стоит в пробке из-за снега.

Мозг сразу заработал на повышенных оборотах. Я представил, что мама поскользнулась, упала и разбила голову. В снежном вихре за окном всплыло, замаячило лицо Росса, белозубая улыбка, глаз не видно за зеркальной маской.

– У нас тут нет снега, – сказала воспитательница.

– А вы ей звонили?

– Да, и на мобильный, и на домашний, дважды, – ответила она.

Воображение нарисовало маму, лежащую на полу в кухне с сердечным приступом.

Или Белле стало хуже? Теперь я представил, что они сидят и ждут приема врача в больнице.

Я же чувствовал, что мне не стоит возвращаться на работу.

– Вы не могли бы оставить Флору в садике, пока я не заберу ее? – спросил я, пытаясь взять себя в руки. – Я приеду, как только смогу.

– Флора может остаться на дневные занятия, если хотите. Можем мы накормить ее обедом?

Я и забыл, что в садике есть и вторая, дневная смена.

– Да, спасибо большое! Я заберу ее вечером.

Я положил трубку и трясущимися руками набрал домашний номер.

Нет ответа.

Заведующая клиникой ела сэндвич у себя в кабинете, когда я вошел. Я объяснил ситуацию, чувствуя себя провинившимся школьником в кабинете директора.

– Ангус, конечно, вы можете идти домой, – высокомерно произнесла она. – Но я думаю, что ничего страшного не произошло. Не накручивайте себя.

Кажется, необходимость на все смотреть отстраненно и не принимая близко к сердцу сильно влияет на личность врача, работающего в поликлинике. Или просто эту специальность выбирали люди, изначально обладающие такими качествами, а я просто был не из того теста.

Когда я приехал домой, мамина машина была припаркована у входа. Погода в этой части города словно не могла определиться и выбрать между снегом и дождем, так что сверху падало что-то среднее: не то мокрый снег, не то дождь. Отрыв дверь, я услышал телевизор, включенный на полную громкость, так что я даже подумал, что мама могла просто не услышать звонка. Она что, глохнет? Может быть, предложить ей проверить слух?

Мама мирно спала в гостиной, на подлокотнике рядом стоял стакан с водой. Я выключил телевизор. Наверху Белла спала в своей кроватке. Лоб у нее был горячий, но, несмотря на хрипы, которые я все еще слышал, дыхание было глубоким и более спокойным, чем с утра. Никто не умер. Я успокоился и спустился вниз.

Набирая воду в чайник, я встревожился, увидев на столе почти пустую бутылку дешевой водки из супермаркета. Шарлотта никогда не покупала такую – только «Грей Гус».