– Может быть, я не слишком настойчиво пытался его отговорить…

Я дал себе слово никогда не говорить этого. Ни родителям, ни спасателям, ни полиции. Я должен был постараться его остановить. Но я просто ушел.

Глаза наполнились слезами. Дороти дала мне выплакаться.

– И какое у вас было чувство, когда вы ушли от него? – мягко спросила она.

– Облегчение, – высморкавшись, сказал я. – Как будто мне стало все равно, что он обо мне думает, любит меня или ненавидит.

– И вы оставили его, зная, что теперь он не властен над вами?

– Да. – Я снова заплакал.

– И считаете, что поэтому все и произошло?

Когда она сказала это вслух, я понял, какая это глупость.

– Вам стало легче от того, что умер брат? – спросила она. – Вы почувствовали облегчение, что теперь его издевательства над вами прекратятся?

– Кажется, я вообще ничего не чувствовал. Я как будто умер внутри, лишь иногда у меня возникала паника, страх. Но не облегчение, нет, – сказал я.

– Потому что издевательства не прекратились, да? – спросила она. – Вы так привыкли к тому, что вас унижают, что даже без него издевательства и унижения в вашей жизни не прекратились.

Как она одной фразой смогла описать шестнадцать лет моей жизни?

Когда я рассказал Нэш о том, что случилось с Россом, она уговорила меня пойти к психотерапевту.

– У меня в третьем сезоне был пациент с похожим случаем, – сказала она. – Уверена, что у тебя посттравматический синдром.

– И почему за все годы учебы на медицинском эта мысль ни разу не приходила мне в голову?

– Может быть, потому, что ты никому не рассказывал о том, что случилось? – предположила Нэш.

Мы выпивали в ее закрытом клубе. Не в том, куда Шарлотта привела меня в ту злополучную ночь 2001 года, но в подобном – закрытом дорогом заведении с эксклюзивным членством, на Шафтсбери-авеню.

– Здесь я готова временно отказаться от требования равных прав для всех слоев общества, – легкомысленно сообщила мне Нэш, опередив мои саркастические насмешки.

За зданием клуба был один из тех потайных внутренних зеленых скверов, которые встречаются иногда в самых неожиданных местах. Нэш была убежденной курильщицей. Я же все еще делал вид, что не курю, однако периодически покупал себе пачку. Зажигая сигарету, я делал пару затяжек и тушил ее, затаптывая каблуком. Мы стояли на террасе в дружелюбной тишине, словно не желая переходить к следующей теме.