Пиппа была такой же стройной и хрупкой, как в день своей свадьбы, когда я подумал, что этот гигант канадец задушит ее своими объятиями и дружелюбием.

– И о чем только я думала? – сказала Пиппа, гоняя вилкой брауни по тарелке. – Он был такой правильный и хороший, такой отвратительно нормальный! С психами гораздо веселее, согласись?

Я видел, что работы Пауля Клее ее не интересуют, хотя она и сказала, что может со мной пойти, если мне жизненно необходимо их посмотреть. Поэтому мы побрели на восток вдоль реки и выпили слишком много риохи в тапас-барах[30] на рынке Боро. Мы шли навстречу заходящему солнцу, и Пиппу то и дело вело в сторону, так что в итоге она взяла меня под руку, и мы гуляли и пытались вспомнить слова песни «Waterloo Sunset» группы «Kinks».

На станции я хотел поцеловать ее в щеку на прощание, но почему-то получился полноценный поцелуй с объятиями, полными сожаления и обещаний. Под тонким летним платьем ее тело было соблазнительным и гибким.

– Неужели мы настолько сумасшедшие? – спросила она. Ее губы были яркими от поцелуя.

– Кто тебе нужен? – спросил я.

– Человек, с которым я проведу всю свою жизнь.

Я представил лицо Ники, когда она спросила меня: «Неужели?»

– Мне кажется, я не тот человек, – сказал я.

– Нет, наверное, нет.

– Тогда увидимся?

– Конечно!

Мы чинно поцеловались в щеку, и я помахал ей на прощание, зная, что никогда больше ее не увижу.

– Знаешь, я думаю, ты все еще можешь пойти учиться на повара, – сказала мне Нэш одним июльским вечером, как раз накануне приезда девочек на каникулы.

Мы с ней ходили в кино и потом зашли ко мне на ужин. Она сидела на диете Дюкана, худела к пробам на хорошую роль, так что я приготовил острый тайский салат с тофу, дайконом, огурцом и зеленым луком.

– Какой смысл об этом мечтать, это так же невозможно, как выиграть в лотерею, – сказал я, взбивая заправку из лайма, имбиря и чили.

– А ты играешь в лотерею? – спросила Нэш.

– Нет. Именно поэтому и не играю!

Она взяла салат.