Тропинка к гаражу и дверям была утоптана. Земляная дорога заканчивалась как раз напротив дома, упираясь в земляные валы и вырытые ямы, в одну из которых Миша собирался затолкать труп Лехи. Окраинные дома ровной нисходящей с холма линией теснились с правой стороны, слева в противоположную сторону уходил поселок. Посередине, укрывшись камышом и деревьями, прятался небольшой цветущий пруд, от которого несло тиной и гнилью – будущее болотце. Земля вокруг чмокала под ногами; на полянке трава была аккуратно примята, будто для засады. Вокруг не было ни единой души. Изредка доносились кваканье лягушек, шорох камыша, жужжание насекомых да шум машин на трассе.

Миша так и не произнес ни слова с того момента, как над ним подшутил Леха, ибо собирался с силами, настраивался. Сам Вершинин щурился от солнца, когда съезжал с дороги, приминая колесами траву и кочки. Вершинин смекнул, что прямо сейчас и наступит тот самый момент истины. Миша не стал медлить и, подпрыгнув на сидении, вытащил револьвер, приставив его к Лехе чуть ли не вплотную. Вершинин, различив звук взведенного курка, понял, что сейчас, скорее всего, все и кончится – звуков оружия за сегодня он наслушался вдоволь. Алексей хотел чуть приподнять руки, но вместо этого предпочел не сдвигаться с места, раздумывая, как спасти свою шкуру в такой безвыходной ситуации. Он вспомнил, что его собирается убить легкомысленный, чувствительный и далеко не всесильный Миша – это значит, что времени и шансов у Лехи предостаточно.

– Вот и все… – с ноткой сомнения заговорил Вершинин, делая вид, что он не собирается ничего предпринимать, что он повержен и подчиняется. Но не тут-то было – мы ведь знаем Алексея.

– Да, Вершинин, все, – сладострастно произнес Мишаня, желавший довести до конца начатое давным-давно дело – убийство Вершинина гарантировало бы спокойствие Мишани на годы вперед.

Леха немного повысил тон, выигрывая время для рывка:

– Ты этого не сделаешь, укурыш мелкий! – клацал зубами Вершинин. Его взгляд налился чернотой как никогда – с таким вот лицом Вершинин проклял бармена, собираясь напасть на него, даже если это и будет последним делом в его жизни.

– Выбирай выражения, иначе нас тут станет на одного меньше – догадываешься, кто уйдет? Дай насладиться моментом, – говорил Миша. – Ты еще у меня как минимум грузчиком поработаешь. Потом я хочу поиздеваться над тобой хорошенько. А после, когда ты сам не захочешь жить, я покончу с тобой, зазнавшейся и эгоистичной гнидой, которую белый свет еще не видывал. Я восстановлю справедливость, которую ты так хотел. Сдается мне, по отношению к другим людям ты частенько про нее забывал. Твоя смерть – глоток свежего воздуха… какое же это сладкое чувство… Меня поймут и простят – я, конечно, тоже не идеален, но одного достойного урода я сегодня уберу с чистой совестью.