Миша только и успел заметить черный взгляд Вершинина и нервное клацанье его зубов, понимая, что больше шанса завладеть инициативой у него не будет – эту войну он позорно проиграл. Леха начал с малого, но не менее жестокого: выполняя давно ему знакомый и весьма болезненный силовой прием, он резко вывернул руку бармена, уткнув его носом в приборную панель, сжал культяпку со всей силы, чувствуя, как затрещали костяшки соперника, а затем ловко рванул ее назад, поднявшись ради такого случая из кресла, упершись головой в потолок и надавив коленом Мише на лопатку. Тот издал протяжный крик, обслюнявив бардачок.

– Вот тебе справедливость, хуйло! Вот тебе сила! – орал Вершинин. – Вот она… истинная справедливость! Понял, кто есть кто?! А-а?! Чмошник, сука!

Корчась от боли, Михаил истошно орал, а Вершинин без перерыва наносил по нему удары ногами, втаптывая того в пол как огромную бесформенную сумку, которая не помещается в багажный отсек. Схватив наган, Леша вытолкнул противника из машины. Тот шмякнулся на пыльный проселок, поцеловавшись с булыжником на обочине и окропив его хлынувшей из рассеченной брови кровью. Эта кровь в момент смешалась со слезами отчаяния от проваленного дела, после которого бармену точно не жить. А Вершинин радовался – адреналин растекся по его телу, словно электричество – он не собирался останавливаться на достигнутом. Леша играючи прыгнул на водительское сиденье, хлопнул дверью, отплевываясь в открытое окно.

– Хорош разлеживаться! А ну-ка подъем! Встать, ать-два! – командирским голосом приказал он лежащему на земле Мише, держащемуся уцелевшей рукой за сломанное плечо и раскрывшему рот, откуда издавался бешеный рев.

Поломанный Миша, собравшись с силами, решил побороться за свою жизнь посредством трусливого бегства.

– Правильно! Лучше беги, уебок! – уже тише сказал Вершинин.

Рядный движок «BMW» в неистовстве заревел. Дернув рычаг коробки передач, Леха тронулся, быстро развернулся на полянке впереди, сдернув с нее верхний слой дерна, будто пенку с молока. В воздух взлетели клубы пыли и ошметки грязи. Вскопав землю колесами своего авто, Вершинин посмотрел в спину слабого, сутулого и беспомощного Миши, который еле-еле поднялся на ноги и ковылял вверх по дороге из последних сил.

Высунув руку с револьвером в окно, Леша почувствовал, как вместе с пульсирующей в теле кровью и жаждой мести и убийства в нем просыпалось звериное безумие, которому он отдался с головой. Вдавив педаль газа в пол, Вершинин пустил «BMW» вдогонку за душегубом Мишей. Леша высунулся, скаля зубы, и буквально просверливал взглядом бегущего на подкашивающихся ногах бармена. Еще бы сильнее нажать на педаль и похоронить бы дельца под колесами, но сейчас для Вершинина это было слишком просто: Миша намеревался тянуть, и Леха будет тянуть, делая последние минуты жизни Миши нестерпимыми и мучительными.