– Успею еще! А ты, я смотрю, еще тот уголовник! – взбеленился Вершинин, переводя взгляд с разъяренного лица мстителя на его руки, в которых красовался лом. – Незаконное проникновение на частную собственность. Да еще и с взломом – это, друг мой, карается законом.

Вершинин решил держаться жестко и до последнего: видимо, Алексей считал, что правда была на его стороне, что все его желания, какими бы они ни были, обязательно должны исполняться.

На миг Ретинский смог говорить не сквозь зубы – и без того голос неразборчивый – язык все равно плохо слушался, губы немели, словно обколотые новокаином. Внутри бугая творилось черти что: он рисовал в воображении фантастические картины уничтожения зажравшегося и возомнившего себя богом Вершинина, планировал, как скрутит ему руки, сломает ноги, свернет ему шею и прочее.

– Ты меня законами не пугай. Мне по хуй на них! – вызывающе заявил Витек. Он считал, что Вершинин нагло смеялся над ним, не считал его достойным соперником и всегда принижал его значение. – Я по делу здесь… и ты прекрасно знаешь, по какому, козлоеб!

Вершинин продолжил нарочно огрызаться:

– Странно, вроде бы мы утром решили все вопросы. Ума не приложу, зачем ты здесь. Я собирался отдохнуть немного: у меня сегодня был тяжелый день, поэтому… убирайся, ладно?! Завтра поговорим.

Такое поведение еще больше разъярило Ретинского:

– Тяжелый день, говоришь?!

Леха не успел и слова произнести в ответ, как Ретинский, резко замахнувшись ломом, огрел его железкой по плечу так, что Вершинина скрутило от боли. Ноги подкосились, и он рухнул на пол, как игрушечная башенка, у которой убрали одну детальку в самом основании. Лехе почудилось, что удар Ретинского схватил его сердце и разом выжал из него всю кровь. Вершинин пытался подняться с пола, оскалив зубы и схватившись за плечо – он пытался хоть как-то унять боль, расплывшуюся по всему телу и будто говорящую о том, что правое плечо готово вот-вот разлететься на части ко всем чертям.

В таком вот незавидном положении Вершинин продолжал дерзить разбушевавшемуся Витьку, злобно смотреть на него и, перебирая локтями, отползать в прихожую, словно лишившись ног. Витек с наслаждением смотрел на принявшего первый удар Вершинина. Видимо, прежде чем грохнуть насильника, он хотел не только узреть его муки, но и прочитать ему хорошую нотацию (Вершинин не переносил их).

Тут Ретинский      ни с того ни с сего увидел на лице Вершинина улыбку.

– Ха-ха-ха, наверное, этим ломом ты своего отчима и забил! Символично! – говорил он, наблюдая, как Ретинский ходил по комнате, точно голодный лев в клетке. – Теперь и в мой дом пришел, чтобы меня грохнуть?! – выкрикнул Вершинин. – Какое неуважение!