Витя шел мстить не только за девушку, которая находилась в исступлении сейчас, но и за себя, ибо Лехой была оскорблена его честь. Вершинин причинил боль не только Юле, но и самому Ретинскому, который считал, что настоящий друг никогда бы так не поступил. Ретинский хотел заставить Леху испытать те же ощущения. Их дружба в одночасье прекратилась.

Напряжение нарастало с каждой минутой: никто не мог предугадать, что произойдет в следующую секунду. Вершинин стоял на месте, что-то соображая. Ретинский ждал реакции мажора – сначала Леха решил, если прокатит, отделаться с помощью глупости и безразличия, дабы смягчить обстановку и предотвратить ссору: встревать в еще одну историю не хотелось, ибо силы и так на исходе. Если же открытой конфронтации не избежать, тогда-то Леха сменит вектор своего поведения, превратившись из глупыша и паиньки в разъяренного, подлого, высокомерного и беспощадного циника – обстановка подскажет.

Все было бы по-другому, если б перед Лехой находился неравный ему соперник. А здесь громила Ретинский, пришедший карать.

– Не понимаю, о чем ты. Здесь много чего было. Как это связано с тобой и вообще… какими судьбами?! – прикинулся дурачком Алексей – с виду убедительно, а в душе и голове муторно и противно.

Ретинский коварно улыбнулся, раскусив бесстрашный Вершининский фарс, ощущая безжизненный холод и металлический запах лома в руках.

– Небось, по бабам опять проехался? Я тебя давно уже здесь дожидаюсь. Сюрприза, конечно, не получилось… А вот твой сюрприз с Юлькой… ебать, как удался… да еще так неожиданно, блять, для меня, что я аж опешил… с трудом поверил… Все твоему хую мало ртов и задниц, паскуда?! – скалился Ретинский. Злоба переполняла его, особенно когда он смотрел на изображающего равнодушие Леху. – Я думал, что ты мне друг… брат… А ты просто ебаная тварь без стыда и совести!

– Поправка, – вставил Алексей. – Я тварь… Но тварь, капец, живучая! – съязвил он, как бы подводя итог его сегодняшних злоключений.

– Докажи! – вскрикнул Ретинский и вскочил с постели, держа лом на изготовке.

Витя ждал от Лехи чего угодно: вранья, оправданий, просьб о пощаде, ответного удара. Ретинский даже немного изумился наглости и отваге Вершинина. Леха, которого уже ничего не удивляло, готовился к смертельной схватке. Столкновения было не избежать – Вершинин прикидывал, как бы тут все оформить, чтобы лишних разрушений не наделать. Его мысли, разыскивая выход, отчаянно метались, больно ударяя по черепу, – полученные ранее травмы давали о себе знать. Появилось омерзительное желание ударить, сбить Ретинского с ног и дать волю рукам. Но вполне вероятно, что подобные действия против оппонента другой весовой категории были бы для Вершинина роковой ошибкой. В таком случае Леха наделся превзойти друга умом и хитростью.