– Дыши!

Все без толку.

Без толку.

Джин показала на соломенную корзинку. Там лежало мягкое одеяльце цвета лаванды.

Элса осторожно обрезала пуповину и медленно распрямилась. Ее трясло. Она завернула крошечную, неподвижную девочку в одеяло.

Слезы мешали видеть. Элса протянула ребенка матери.

– Девочка, – сказала она, и Джин приняла дочку с разрывающей душу нежностью. Поцеловала синий лобик.

– Я дам ей имя Клея, в честь моей мамы.

Имя.

Сама суть надежды. Начало личности, переданное с любовью. Джин что-то шептала в маленькое ухо. Элса вышла из палатки, у нее разрывалось сердце.

Лореда ходила взад-вперед около палатки.

Элса посмотрела на дочь, увидела в ее глазах вопрос и покачала головой.

– О нет, – прошептала Лореда и вся съежилась.

Лореда повернулась и исчезла в своей палатке, прежде чем Элса попыталась ее утешить.

Элса не могла сделать ни шага. Перед глазами стояла ужасная картина: ребенок, появляющийся на свет на скомканной газете, брошенной на земляной пол.

Я дам ей имя Клея.

Как Джин вообще сумела это выговорить?

Элсу душили слезы, и она была бессильна их унять. Она плакала так, как не плакала с тех пор, как Раф бросил ее, плакала, пока в ней не осталось никакой влаги, пока она не иссохла, как земля, покинутая ими.