– Вот почему мы сегодня собрались здесь. Администрация штата Калифорния разделяет ваши опасения. Урожай – а значит, и ваши доходы – не пострадает, мы этого не позволим. Штат знает, как важен урожай для нашей экономики. Однако мы также знаем, как важно справиться с болезнями в лагерях ради безопасности наших детей. Нам нужно построить школу только для мигрантов и больницу только для мигрантов. Пусть держатся отдельно.

– Проклятые коммуняки на прошлой неделе мутили народ в моем хозяйстве. Забастовщиков необходимо извести на корню.

Какой-то человек шел по проходу с такой непринужденной уверенностью, словно кинотеатр принадлежал ему. И его совершенно не смущал запыленный, видавший виды костюм. Лореда выпрямилась.

Джек.

– Эти люди – американцы! – сказал Джек. – Вы совсем стыд потеряли? По-вашему, пусть гнут на вас спину, когда хлопок созреет, а как только соберут все до последней коробочки, вы их попросту вышвырнете, будто они мусор. И вы всегда так поступали с теми, кто собирает для вас урожай. Деньги, деньги, деньги. Вот единственное, что вас волнует.

В зале поднялся крик. Люди вскакивали, орали, потрясали кулаками.

– Мужчина не может прокормить семью, получая один цент с каждого собранного фунта хлопка. Вы это прекрасно знаете, и вы их боитесь. И правильно делаете. Если собаку долго пинать, она начнет кусаться.

По проходу уже спешили двое полицейских. Ухватив Джека за локти, они потащили его от сцены к выходу.

Лореда выбежала вслед за ними и сощурилась от слепящего солнца. На тротуаре она заметила стопку листовок, ветерок уже подхватывал листки и нес их по улице.

Рабочие! Объединяйтесь ради перемен!

Джек лежал на земле, раскинув руки и ноги. Шляпа валялась рядом.

– Джек! – закричала Лореда. Она кинулась к нему, упала на колени.

– Лореда.

Джек с кряхтеньем приподнялся, нахлобучил шляпу и улыбнулся Лореде.

– Моя маленькая ученица-коммунистка. Как поживаешь, черт возьми?

Как он может улыбаться, когда у него весь висок в крови?!

Завыла полицейская сирена.