Он потянул ее к воде. Она бы стала сопротивляться, но на них и так все смотрели.

У самой кромки воды Джек подхватил ее на руки и шагнул в озеро.

Холодная вода лизнула спину, и Элса вдруг погрузилась в озеро, и его руки продолжали держать ее, а сверху раскинулось синее-синее небо.

Я плыву.

Она чувствовала себя невесомой, весь мир свелся к жаркому солнцу, прохладной воде и его рукам. На один чудесный миг все вокруг куда-то исчезло и она оказалась где-то в другом месте, то ли в прошлом, то ли в далеком будущем, и больше не было ни голода, ни усталости, ни страха, ни гнева. Она просто жила. Элса закрыла глаза и впервые за долгие годы ощутила умиротворение. Она в безопасности.

Когда она открыла глаза, Джек смотрел на нее, склонившись так близко, что Элса подумала, что он сейчас ее поцелует, но он прошептал:

– Знаете, какая вы красивая?

Он явно шутил, и она бы рассмеялась, но не могла выдавить ни звука под его пристальным взглядом. Молчание сделалось неловким. Но Элса понятия не имела, что ей следует сказать.

Он вынес ее на берег, бережно опустил на траву и ушел. Элсу сотрясала внутренняя дрожь – и от собственной неловкости, и от его слов, и от чувств, которые внезапно на нее нахлынули.

Джек вернулся с яркой мексиканской шалью, набросил ее на плечи Элсе.

Затем открыл корзину и позвал детей, которые с готовностью примчались, мокрые – хоть отжимай.

Энт плюхнулся на траву рядом с Элсой. Она втащила сына под шаль.

Джек достал из корзины бутылки с кока-колой и тамале с фасолью, сыром и свининой в пряном соусе.

Это был лучший день за долгие годы, лучший с тех пор, как начались пыльные бури, и засуха, и Великая депрессия.

– Вызывает воспоминания, правда? – сказала Лореда позже, когда рощица и луг опустели, небо потемнело и замерцали первые звезды.

– О чем?

– О доме. Я словно слышу шум нашей ветряной мельницы.

Но это только вода ритмично билась о берег.