Со стороны Браухича и Гальдера это был шаг, вызванный, скорее, мотивами психологического, эмоционального порядка, каковые можно передать словами «да осточертел!», чем опасениями практического плана (в том ли, что Манштейн всё-таки как-то сумеет добиться своего (т.е. прыгнуть через их головы, выйдя напрямую на Гитлера); и уж тем более в том, что во время кампании он поведёт «свою игру», вопреки оперативному плану и приказам ОКХ).
Ни коим образом не можем согласиться с современным российским исследователем В.О. Дайнесом, который пишет:
Причин нашего несогласия с подобным утверждением Владимира Оттовича сразу несколько.
Во-первых, причина чисто хронологического плана. Не очень понятно, о какой командно-штабной игре ведёт речь российский историк. Известно, что Гальдер принял участие в военной игре штаба группы армий «А», состоявшейся 7 февраля 1940 года [23; 259 – 260], [52; 120]. Однако к тому моменту назначение Манштейна командиром XXXVIII армейского корпуса уже давно состоялось (напомним, – 27 января). Манштейн ещё принимал участие в этой игре, но отбыл к новому месту службы практически сразу же после неё (9 февраля) [52; 120]. Любопытно, что Гальдер в своих дневниковых записях за 7 февраля, рассказывая об упомянутой игре, среди представителей командования группы армий «А» Манштейна не называет. Им упомянуты Рундштедт, Блюментрит, Гудериан [23; 259 – 260]. Т.е. Манштейн принимал участие в штабном учении уже неофициально. И рекомендовать Рундштедту снимать его с должности начальника штаба группы Гальдеру было незачем – Манштейн и так уже был с неё снят.