Итак, 9 февраля 1940 года Манштейн выехал из Кобленца к новому месту службы – в Лигниц (Легницу) [52; 120]. А 17 февраля его вызвали вместе с другими вновь назначенными командирами в Берлин, для представления Гитлеру [26; 90], [52; 121].
После представления фюреру в честь новых командиров был дан завтрак.
Манштейн предполагает, что информированность фюрера в этом вопросе была следствием усилий подполковника фон Трескова, друга и сослуживца Манштейна по штабу группы армий «А», который в то же время был хорошо знаком с личным адъютантом Гитлера Шмундтом. По мнению Манштейна, именно Тресков довёл до Шмундта план штаба ГА «А» и убедил адъютанта доложить план лично фюреру [52; 120 – 121].
Думается, что Гитлер вполне мог быть информирован о плановых разработках Манштейна и Рундштедта и из других источников. К 17 февраля «дуэль идей» группового командования и ОКХ длилась уже три с половиной месяца, и, как говорится, шила в мешке не утаишь. Те же Браухич и Гальдер по долгу службы были обязаны докладывать в ОКВ и Гитлеру о подобных вещах. Манштейн, считая, что ОКХ, в целом, сочувствовало его идеям, в то же время не допускает мысли, что высшие чины ОКХ (т.е. Браухич и Гальдер) могли довести до сведения Гитлера (или ОКВ) об особом мнении штаба группы армий «А». Видимо, отсутствие такого предположения в тексте мемуаров Манштейна является следствием его не очень положительного отношения к этим двум военачальникам59. Впрочем, он всё-таки не настаивает на том, что Гитлер узнал о плане кампании, разработанном командованием группы армий «А», указанным им путём (т.е. через Шмундта), ибо пишет:
Но, как бы там ни было, Гитлер великолепно разобрался в точке зрения Манштейна и одобрил её. Тем самым был запущен механизм коренного пересмотра плана «Гельб» [26; 90], [52; 121, 123].
20 февраля появилась новая директива ОКВ по плану развёртывания «Гельб», составленная по приказу фюрера. В общих чертах она содержала следующие положения, вполне согласующиеся с точкой зрения Манштейна на вопрос: