В целом, планы всех противостоящих Германии союзных армий носили пассивный, выжидательный характер. И если данная особенность была вполне естественна для разработок бельгийского и голландского Генеральных штабов, то для англичан и французов её можно объяснить только ошибочностью стратегической концепции, исходившей целиком из опыта Первой мировой войны и не учитывающей тех новых средств и способов ведения вооружённой борьбы, которые появились в межвоенный период. Не в меньшей степени эта концепция говорит и о боязни английским и французским командованием активных действий, которые, по их мнению, неизбежно повели бы к большим потерям. Страх перед ними также был следствием позиционной «мясорубки» 1914 – 1918 годов. Подобного уровня потерь высшие военные обеих стран пытались избежать, придерживаясь пассивной стратегии (что, кстати, весьма странно, ведь позиционный характер Первой мировой не избавил противоборствующие стороны от больших человеческих жертв).

Итак, добровольно отдав инициативу германской стороне, союзники, как уже и было сказано, просчитались в определении её намерений, не уловили коренного пересмотра ею плана «Гельб», т.е. переноса точки приложения главных усилий, места нанесения основного удара.

Справедливости ради надо отметить, что не все представители французского генералитета безоговорочно приняли план действий союзного командования, в основу которого был положен доклад Гамелена. Так, командующий 7-й французской армией генерал Жиро высказывал сомнения в целесообразности выдвижения его армии в район Бреды. Командующий 1-й французской армией генерал Бланшар изложил в специальном докладе своё мнение о невозможности организации в короткие сроки прочной обороны по рубежу реки Диль.

С наиболее радикальной критикой стратегической концепции союзников выступил в конце января 1940 года начальник танковых войск 5-й французской армии полковник де Голль. 21 января он направил меморандум 80 наиболее видным политическим и военным деятелям Франции, в котором подчёркивал, что ни французские, ни английские войска не готовы к ведению современной войны, которая будет являться «войной моторов». По мнению де Голля, немцы неизбежно предпримут большое наступление. И это будет наступление бронетанковых и механизированных сил при поддержке авиации. Пассивное ожидание такого удара гарантированно приведёт к прорыву англо-французского фронта и поражению [37; 88], [58; 109 – 110]. Полковник ссылался на опыт Польской кампании вермахта и писал: «Быть инертным в нынешнем конфликте, значит оказаться побеждённым… Французский народ ни в коем случае не должен питать иллюзий, будто бы нынешний отказ наших вооружённых сил от наступательной доктрины соответствует характеру начавшейся войны. Как раз наоборот. Мотор придаёт современным средствам уничтожения такую мощь, такую скорость, такой радиус действия, что уже начавшаяся война рано или поздно по размаху и стремительности манёвра, внезапности атак, по масштабам вторжения и преследования намного превзойдёт всё, что было наиболее замечательного с этой точки зрения в прошлом… Не следует заблуждаться! Начавшаяся война может превратиться в самую распространённую, самую сложную, самую жестокую из войн, которые когда-либо опустошали землю. Породивший её политический, экономический, социальный и моральный кризис носит столь глубокий и всеобъемлющий характер, что он неизбежно приведёт к коренному перевороту в положении народов и государств. В силу непостижимой гармонии вещей орудием этого переворота, вполне соответствующим его гигантским масштабам, становится армия моторов. Уже давно пора Франции сделать из этого вывод» [58; 110].