– Да, учитель.

– Я не однажды слышал о начальствующем там скульпторе Тут-мет-сиу… или как там его зовут, – китаец задумался, припоминая имя, потом с досадой махнул рукой. – Не вспомню точно, как-то так. Слава о нем не год и не два отдается по всему миру. Ты был в Египте и должен о нем знать.

Вопрос застал Тотмия врасплох.

– Как его зовут? – придумывая на ходу, что ответить, уточнил он.

– Какая разница! Самый лучший скульптор «Догонять-пыль»! Тот-месау или Тут-сет-мис… Это ты должен мне сказать его имя, ты там жил тринадцать лет! – Ну-от-хаби посмотрел прямо в глаза своему ученику. – Или ты что-то от меня утаиваешь? Ты был там?

– Да, – ответил ваятель не сразу, а после некоторого раздумья. – В пору моего пребывания в стране фараонов при дворе действительно существовал такой человек, его звали Тутмес. О его славе судить не мне. Работал он честно, со всей страстью своего сердца. Он стремился не к почету и богатству. Он не только хотел добиться в камне наибольшего сходства с теми, кого изображал. Ему было нужно выразить внутренний мир человека…

– Его внутреннего бога, – подхватил, понимающе кивая, Ну-от-хаби. – Это великолепно!

– Говорят, что этот человек оживлял камень, – Тотмий усмехнулся. – Может быть, за это его и поставили начальником над всеми скульпторами.

– И он там ими правит? – удивленно причмокнул губами китаец и принялся развивать свою мысль. – Учит их своему искусству, наказывает нерадивых и непослушных, как это везде принято?..

– Нет, он ушел, – перебил его Тотмий.

– Почему? – еще больше удивился Ну-от-хаби. – Ты ведь сказал, он не стремился к славе? Он же имел все, о чем даже мечтать нельзя: он был самым главным! А это что значит? Когда ты главный – только ты решаешь, что тебе делать. Никаких советчиков! Никаких преград! Возможно, ты ошибаешься, и он не был чужд тщеславию, ему оказалось мало оставаться первым в стране?

– Нет, причина кроется в другом. Фараон, который понимал его, как самого себя, умер. – Тотмий тяжело вздохнул, прежде чем продолжить. – Вековые традиции Египта суровы и постоянны. Лишь один фараон посмел пойти против всех. Эхнатон. И создал удивительный мир, и страна его узнала, что такое счастье для всех. Он не побоялся открыть путь талантливым беднякам и иноземцам. Никогда до этого не было такого расцвета искусства, как в годы его правления. Но с его смертью настал конец и его делам… Хотя все шло к закату еще при жизни фараона…

Тотмий замолчал.

Ну-от-хаби тоже выждал паузу, прежде чем задать вопрос:

– А твой… Тут-мес, он что, бедняк или не египтянин?