Впрочем, о ереси отдельный разговор. Я с ужасом убеждался, что почти все наши преподаватели, что преподают христианскую веру, к вере-то на самом деле равнодушны. Это для них просто – кусок хлеба заработать, а там все равно чем – о Христе ли рассказывать, о Будде или математику преподавать. А у некоторых и того хуже – вообще нет веры. Один преподаватель Нового Завета так нам Христа и Святую Троицу преподносил по «Карманному богословию» Гольбаха, со всеми тамошними мерзкими картинками-карикатурками – и считал себя очень передовым. И это не ересь была… Среди наших преподавателей был один, кто нам всем был как глоток чистого воздуха среди полного удушья. Он нам гомилетику преподавал, теорию проповеди, предмет, казалось бы, скучный, но он так умел его преподать, что редко чьего не касался сердца, разве что самых черствых. Голубев Иван Аркадьевич… Я его до сих поминаю в молитвах своих, как человека, помогшего мне найти правильный путь в жизни. Только его часы преподавания превращались в часы откровенного разговора о жизни и по душам. Многое, многое мне запало в душу от его бесед. Всего и не перескажешь. Но одно скажу все-таки. Часто он нам повторял слова Христа: «Меня гнали – будут гнать и вас», что, кто хочет быть настоящим христианином – пусть приготовится к гонениям. Они для такового неизбежны. Причем, где бы ты ни оказался – хоть в миру, хоть в монастыре, даже и в самом строгом и христианнейшем из них. Трудно это принять душой, ибо мы все рождаемся и живем с этим врожденным стремлением к счастью и благополучию. Но духовный закон именно таков. Христа гнали, потому, ежели ты христианин – будут гнать и тебя, ибо «мир лежит во зле» и «дружба с миром есть вражда с Богом». Ведь зло многообразно, оно может себе свить гнездо где угодно, даже в самом христианнейшем из христиан. И приводил примеры, как даже святые ссорились друг с другом, а порою чуть не проклинали. И легче нам становилось, ибо мы и свои страдания и «гонения» от старших сотоварищей и начальства воспринимали в таком ключе. Много он нам говорил об этом, да и подтвердил свои слова собственной своею судьбой. У нас проверка одна нагрянула – епископ синодский с ревизией семинарии, ну и условием «откупа» для него стала, по его же заказу, лисья шуба. Все преподаватели скидывались, а Иван Аркадьевич отказался. Сказал на совете – это он мне потом передал – что ему не денег жалко (хотя и жил он очень бедно), а не хочет унижать свою христианскую совесть и христианскую честь того, кому эта шуба предназначена. Не простили ему этих слов, не простили, перед этим епископом и обвинили… Я недаром упомянул о ереси. В ереси его и заклеймили. А ересь у нас, как известно, не терпят. Хотя повод смешной, если бы не так трагично все вышло. Он в одном из своих печатных текстов с анализом проповедей в каком-то месте написал слово «дух» с маленькой буквы, а в другом с большой. Так вот, на него и поступили сразу два доноса – в одном он обвинялся в принижении Духа Божьего, а в другом – в обожении духа человеческого. Он пытался защищаться: он действительно в одном месте имеет в виду дух человека, а в другом Дух Божий – да где там… Ереси у нас боятся как огня, само подозрение в ней уже смертельно. Уволили его… Я тогда был уже на четвертом курсе. Пришел к нему. Он уже тогда прибаливал легкими. Много мы тогда проговорили. Сначала о его нелегкой судьбе, о несправедливости, над ним учиненной. Меня, помню, поразили его слова, что он вообще удивляется, как ему удалось так долго проработать в семинарии (около пятнадцати лет всего), и его не выгнали раньше. Воспринимает это только как Божью милость. А сейчас для него и настал момент истины. Ибо легко славить Бога в благополучии, а другое дело во время бедствий. Тут он и Иова припомнил, которого очень почитал, перечитывал и нам всегда советовал. И о моей будущей стезе много мы говорили, ведь мне надо было уже определяться, что делать дальше по окончании семинарии. Я его спрашивал, стоит ли мне идти в монахи. Он мне вот что сказал на это. Чем монахи отличаются от христиан в миру? Монахи-христиане – это строевые солдаты, а миряне-христиане (имеется в виду, настоящие христиане) – это разведчики на завоеванной врагом территории. И те и другие – солдаты, и те и другие воюют в одной армии и за одни и те же цели, есть только разница в средствах и в окружении. Есть еще одна тонкость. Среди монахов – все по виду твои соратники, по внешнему виду, но это только кажется, что все воины Христа и за Христа… А внутри – могут быть и враги Христа. А в миру наоборот. По виду – все, или большинство враги Христа или от Него далеки, а вот внутри, в душе, может быть по-другому. Поэтому каждый выбирай, что ему ближе и где сподручнее сражаться. Не легче – а сподручнее, в каком воинском подразделении лучше раскроются твои боевые христианские таланты. Только – он сказал мне – не сделай одну большую ошибку! Не выбирай, где легче, не ищи покоя… Нет покоя здесь, на этой порабощенной злом земле, настоящему христианину – нет. Ибо какой покой на войне!?.. Да, как в воду глядел… Точнее, мне в душу, как в воду – видя мою склонность к покою этому и благополучию. Он мне посоветовал-таки съездить в Оптину, а сам после этого и полгода не прожил – чахотка скоротечная… Помяни, Господи, в Царстве Небесном душу раба твоего Иоанна… А моя история дальше стала разворачиваться без него.