— Таков мир! — бормотал про себя Чингиз. — Таков мир, и ничего с ним нельзя поделать!

Дышалось ему тяжело, но он хоть несколько утешал себя неизбежностью происходящего.

Сквозь редкие просветы густого соснового леса зеркально поблескивало широкое озеро Боровое, известное своей чистой пресной водой. Чингиз слышал перед отъездом, что на восточном, не таком лесистом берегу стояли аргынские аулы ветви Шака. Шакинец Толеп, отчасти бий, отчасти бай, но человек достаточно богатый, прежде подобострастно выслуживался перед Чингизом: в качестве сыбаги — доли он приводил ему в Кунтимес жирного стригунка, а в Кусмурун — уже жирную кобылицу. Не раз он добивался высокой чести — приглашал Чингиза к себе в гости.

«Если шакинцы на месте, — думал Чингиз, — стало быть, и Толеп там. У него и переночуем». Но оказалось, что нет и шакинцев, нет и Толепа. Неужели и он сбежал, избегая встречи с бывшим султаном? Вот собака!

Чингиз выругался вслух, громко.

И как бы в подтверждение его слов невдалеке, на месте недавней стоянки аула, Мелькнуло что-то белое. Это действительно была собака. Над ней кружили два стервятника. Кружили, падали, едва не касаясь земли, и снова взмывали вверх.

Собака вела себя беспокойно, шарилась вокруг, но не убегала со своего места.

— Ощенилась недавно, поэтому ее и оставили, — сообразил Чингиз. — А стервятники метят на щенят. Она и обороняется.

— Щенята? Щенята, отец! — заинтересовался Чокан. Это были его первые слова с тех пор, как они отъехали из Черного аула.

Они остановили возок не так близко, чтобы спугнуть хищных птиц, и не так далеко, чтобы наблюдать за схваткой.

Один стервятник подлетел к собаке и, касаясь крылом земли, словно дразнил ее, вызывая на драку. Собака бросилась, а птица подалась чуть дальше. Собака, забыв осторожность, за ней. В это время второй стервятник резко спикировал вниз и тут же взмыл вверх.

— Зацапал! — воскликнул Чингиз.

— Неужели щенка? — взволновался Чокан.

— Разве ты не видишь? В когтях у него темнеет. Подлая птица! Ей и летать трудно с опущенными лапами, а кроме того, стервятники предпочитают мертвечину. Швырнут с высоты и уже принимаются за убитую.

Падение щенка увидели не только Чингиз и Чокан. К месту паденья стремглав помчалась собака и опередила стервятника. А он снова полетел туда, к яме для котла.

— Давайте и мы подъедем.

— Подъедем! — подхватил слова отца Чокан. — Поедем и защитим щенят.

— Гони, Абы, коней!

Соревновались кони, собака, птицы. Первым у жер-ошака оказался все-таки стервятник. Он уже наметил жертву и, сложив крылья, ринулся вниз.