Побаивались и за взрослых девушек. Их нарядили в мальчишек-подростков, заставили подгонять скот. Некоторых облачили по-нищенски — в рваную шубу и штаны из кожи — и не позволяли умываться. Так-то будет спокойнее.

Слухи были разные. Одни говорили: «Русские собрали большие силы и ждут киргизов на перепутье. За то, что, мол, киргизы взбунтовались, царь намеревается перебить не только людей, но и скот».

Другие начисто опровергали эти россказни. «Совсем они и не ждут нас. У них появились какие-то белые русские и красные русские. Они по всей стране дерутся меж собой. Есть слухи, что красные русские уже одолевают белых. А что там в самом деле происходит, не поймешь».

«Будь что будет, — решили беженцы, — поедем дальше, лишь бы добраться до родных мест, а там и умереть не страшно. Чем скитаться голодными, пусть уж нас всех перебьют».

Суровый Кашгар с каждым шагом оставался позади.

В аиле Кыдырбая исчез бесследно не только его брат Алым-бай. Недосчитались многих. Никто не знал, живы ли они или померли от голода и болезней. Но надежды не теряли: «Бог даст, если только живы, то увидимся. А случилось что, пусть земля им будет пухом».

Не забывала про Алымбая и Батийна. Как ни говори, был он ей мужем. Плохой, правда, а все-таки муж. Будь он жив, она бы с облегчением передала ему все предсмертные наставления старшего брата. Пусть берет себе все наследство и присматривает за остатками семьи.

У Турумтай после смерти мужа развилась болезненная жадность. Иногда подымется с постели, что-то прячет по узелкам, укоряет домочадцев, что они слишком много едят. Больная злилась, если к ним приходили люди, не скрывала свое раздражение даже при родственниках. Нередко Турумтай пыталась напрасно обидеть и Батийну. Но Батийна не сердилась на золовку и молча делала, что требовалось.

Лицо, руки и ноги Турумтай отекли. Она с трудом вставала с постели. Батийна и Качыке усаживали ее в седло. И хотя душа чуть теплилась в теле, Турумтай все сокрушалась на свою судьбу и день-деньской бурчала, недовольная всем, что происходило вокруг нее.

— Дожили, ни кола ни двора. О коварный бог! Зачем ты оставил меня мучиться на земле? Лучше бы ты забрал вместе с Кыдырбаем. Ни скота, ни богатства… Эй, Качыке, сынок, где ты? Посмотри, кажется, веревка впилась в спину вола, он там что-то ворочается. Эй, Батийна, я что-то не вижу серого кожаного мешочка, куда мы ссыпаем толокно… Куда он задевался? Все прахом пошло, все рассыпалось и растерялось…

Постепенно со всех концов стекались родственники из аила Кыдырбая.

Когда перешли границу и чужая земля осталась далеко позади, открылась на пути обширная зеленая долина со звонкими ручьями и говорливыми речками. Решили остановиться на отдых.