— Да, я уже стар... — пробормотал он.

Эхнатон недоумённо взглянул на Суллу.

— Но почему выбор пал на этого старого чужестранца, которого никто не знает, ваше величество? — заюлил тот. — Я служил ещё вашему отцу...

— Его знаю я, и это моё право как фараона подбирать себе первых помощников, — чеканя каждое слово, холодно проговорил Эхнатон. — И если завтра наш первый оракул прогонит вас прочь, то я ни одним жестом не выкажу своего возражения. Ни единым!

Сулла побледнел, прожигаемый страхом, тотчас разгадав, что навлёк на себя гнев правителя. Фараон, не сказав больше ни слова, удалился.

— Я тебе говорил, что сыновей у них не будет, — пробормотал Хаарит. — Звёзды не ошибаются.

— Да я уже с Тиу договорился, она нашла роженицу, которая разрешается от бремени в один и тот же день с царицей и носит в себе сына! — еле справляясь с ознобом, пробормотал Сулла. — Даже муж у неё похож на нашего властителя, и сама хороша, чего ещё желать?! Объявился бы наследник, все счастливы, не в первый раз такое свершается под этим небом! Я первый оракул, и твоя жизнь текла бы спокойно и неспешно. Что, разве не так? И вдруг какой-то Азылык, и всё рушится! Земля перевернулась! — выкрикнул он.

— Тише, не буди подземных духов Осириса! — властно выговорил Хаарит. — Азылык дядя Илии, вот что плохо. Не люблю засилья иудеев, они, как муравьи, в любую щель пролезут! А он сыграл на твоём ложном пророчестве о наследнике и обошёл нас. Потому лучше молчать. Я тебе давно об этом говорю! Иначе нас вышвырнут отсюда, как облезлых собак!

— Ну это мы ещё посмотрим! — напыжился Сулла.

Шуад провёл первого оракула в просторный кабинет фараона, усадил в кресло рядом с узким окном, сквозь которое прорывался прохладный ветерок с Нила.

— А я уже второй раз слышу ваше имя, — не удержавшись, проговорил жрец. — Первый раз его произнёс в Фивах совершенно незнакомый мне человек, приезжий, как потом выяснилось. Он подбегает ко мне и спрашивает: Азылыка не знаете? Я говорю: нет. Ночевать ему негде, я приютил его у себя. Проходит несколько дней, он готовит изумительное мясо, мы пьём вино, беседуем, и вдруг он снова: как же так, почему ты не знаешь Азылыка? Я спрашиваю: да кто он такой?! А мой гость и заявляет: лучше тебе не знать его никогда, дольше проживёшь! Вот такая история! — радостно засмеялся Шуад, но, столкнувшись с цепким и напряжённым взглядом оракула, тотчас посерьёзнел. — Ну что же, надо работать! Сейчас мы быстро всё сделаем, я только очиню карандаши, — он взял несколько рыбьих костяных палочек, из которых делали карандаши для письма, умело заострил их.