— Я прошу простить меня, — пробормотал он.

— Нет, это я прошу прощения, что нарушила ваш покой, точнее, вашу сложную работу, — смутилась она.

— Проходите, ваша светлость, я всегда рад вас видеть! — заулыбался прорицатель. — Один взгляд на вас, и вся моя усталость испаряется, как утренняя роса на листьях!

— Вы говорите, как поэт или как влюблённый, — царица села в кресло, приготовленное на тот случай, если к оракулу заходил Эхнатон.

Провидец дал знак Сейбу принести сладости, и тот принёс вазу с финиками, инжиром, виноградом и медовыми лепёшками. Азылык предложил вина, но Нефертити отказалась, и кассит наполнил свою чашу. Он сразу догадался, зачем в его покоях объявилась царица, но не торопился проявлять свою прозорливость, наслаждаясь красотой первой супруги фараона. Превратившись из девочки-подростка в стройную лёгкую женщину с длинной шеей, тонким лицом, все линии которого рисовались стремительно и изящно, она завораживала ещё сильнее, чем пять или семь лет назад. Оракул с такой жадностью её рассматривал, что гостья смутилась.

— Простите, — растерянно пробормотал Азылык.

— Мне, наверное, не стоило заходить, — заговорила Нефертити, — но я не смогла перебороть своё любопытство! Это ужасно, правда?..

— Вовсе нет. Вы неожиданно остались одна, а одиночество не лучшая пора в жизни женщины. Вот я, к примеру, не могу без одиночества, я задыхаюсь, когда меня кто-то опекает или просто проявляет ко мне частое внимание; к вам это, несравненная из богинь, не относится. Но я вас понимаю. И хочу сразу сказать: его величество потерял интерес к Киа и скоро вернётся к вам.

— Это правда?! — царица даже вздрогнула, услышав эту новость.

Азылык кивнул.

— А почему он потерял к ней интерес?

— Думаю, что наш правитель распознал истинную и ложную красоту. Только и всего.

— С вашей помощью, — добавила Нефертити и улыбнулась. — Я слышала, вы пригрозили, что превратите её в мышь или лягушку...

— Я всегда был рад помочь вам, ваша светлость.

— А вы в состоянии исполнить эту угрозу? — полюбопытствовала она.

Он задумался, но по его молчаливому лицу было понятно, что это так.

— Я не имею права отвечать на такие вопросы. Слова иногда похожи на стрелы с отравленным наконечником.

— Я понимаю. Мой муж вернётся навсегда? — спросила царица.

— Вы не должны задумываться об этом, ваша светлость. Вас любят тысячи египтян. Многие каждый день кладут живые цветы к вашим статуям во всех концах города, приходят к ним, как на свидания, разговаривают и объясняются в своих чувствах. Вашего мужа отчасти угнетает эта любовь, он ревнует, а ревность заставляет его совершать порой необъяснимые поступки. Вы должны об этом помнить и прощать его. Прощать, — настойчиво повторил оракул.