Постепенно забылась и эта обида. Восхваления простых и знатных сограждан растопили её. Да и само дело, распутывание нитей чужих судеб увлекло Суллу. Он читал старые манускрипты египетских звездочётов, богов, противостоял сложнейшим загадкам и, если удавалось их разгадать, сердце прорицателя наполнялось великой радостью, а уличная слава тешила его самолюбие. Родные им гордились, многие семьи мечтали с ним породниться, а лучшие красавицы Фив грезили попасть в его объятия. Сулла помнил о Тиу, своём сыне, и всем отказывал.

Они увиделись в Карнакском храме Амона-Ра, куда Неферт вернулся настоятелем. В качестве подношения слуга оракула пригнал трёх барашков и большую бадью живой рыбы. Жрец поблагодарил звездочёта за щедрый дар, пригласил его отобедать с ним. Настоятель и раньше хорошо знал оракула и его родителей, владевших половиной всего рыбного промысла в Фивах, продававших живую, вяленую, солёную и сушёную рыбу, имевших более трёхсот лодок и судов по побережью Нила. Он ведал и о том, что Сулла поругался с фараоном и был изгнан из Ахет-Атона, что у царицы Тиу от него родился сын, а Нефертити рожала одну дочь за другой, и вопрос о наследнике оставался открытым. Многие богатые купцы были недовольны не столько забвением прежних богов и восхвалением одного, Атона, сколько переносом столицы, из-за чего уменьшилась их торговля. Они не захотели бросать свои благоустроенные дома и сады и готовы были всеми силами и средствами способствовать тому, чтобы вернуть всё на свои места. Храм Амона во главе с его настоятелем и стал центром приверженцев старых богов и старой столицы.

При этом Неферт не хулил Эхнатона и уж тем более Атона-Ра, он жил тихо, действовал ещё тише, понимая, что плетью обуха не перешибёшь, правителя не переделаешь, а вот придёт другой — и всё может перемениться, вернуться на круги своя. Принципы власти менять нельзя, рухнет всё. И сейчас страшного ничего нет. А что же страшного в том, что фараон построил ещё один город или чествует только одного бога? Он же не запретил почитание остальных, не разрушил, не закрыл храмы Амона, Осириса и Исиды и других богов.

Бывший Верховный жрец намеренно восхвалял Эхнатона, зная обиду Суллы, и ждал с его стороны обвинений властителя в вероломстве и несправедливости. Но этого не последовало. Звездочёт молчал, точно соглашаясь со всем сказанным.

— Я тоже считаю, что ничего страшного не случилось, хоть в Фивах многие этих перемен не принимают! — прервав молчание, промолвил Сулла. — Я даже согласен с фараоном в главном: нам нужен один бог, который бы объединял в себе всех остальных. Атон или Амон, какая разница! Нет, пусть существуют остальные божества, но почитать все подданные должны одного. Так понятнее простолюдинам, и с этим трудно спорить. Один бог, один фараон. Всё большое в малом, а великое — в простом! Разве не так?