Солдаты могли примириться с исчезновением своего предводителя, но Ганнибал думал иначе:

«Маттан слишком осторожен, чтобы попасть в руки римлян; с ним, верно, случилось несчастье!»

На рассвете следующего дня человек сто собрались в путь, разбрелись во все стороны и, громко призывая пропавшего, принялись за поиски. Через некоторое время подошли они к пропасти, и Маттан откликнулся на их зов слабым голосом.

Не без труда воинам удалось добраться до него через горные ущелья и овраги и перенести в лагерь.

Маттан ни слова не сказал Ганнибалу о том, что он слышал. Когда же он несколько оправился, то созвал других военачальников и рассказал им об ужасном замысле.

Как сказать великодушному мужу, с детства выросшему в армии, двадцать лет делившему с ней горе и радость, что среди людей, которым он доверяет, есть предатели? А между тем нужно защитить его от опасности. Какая участь постигла Гамилькара и Газдрубала! И что пережил он сам на снежных альпийских вершинах! Одно казалось очевидным: при свете дня убийцы не осмелятся напасть на вождя; опасность ему угрожает во время его вечерних и ночных обходов,— это Маттан слышал собственными ушами.

Нумидиец Калеб, учивший Ганнибала-мальчика ездить верхом, с годами выслужился и теперь был одним из военачальников.

— Мне пришла в голову одна мысль,— сказал он.— Я попытаюсь отклонить Ганнибала от ночных обходов и надеюсь, мне это удастся. Однако пока никому ничего не говорите; если он мне откажет, мы откроем ему всю правду!

Друзья согласились, и Калеб поспешил .к Ганнибалу:

— У меня есть к тебе просьба, и у тебя не хватит духу мне отказать. Ты должен мне разрешить в течение семи дней совершать за тебя ночной дозор; только семь дней, чтобы каждая из планет взглянула на меня. Не бойся, я ничего не пропущу; у меня острый глаз, я все увижу, и ты останешься мной доволен.

— Я знаю тебя, Калеб,— заметил Ганнибал,— я ценю тебя; ведь, ты служил моему отцу, когда я был еще ребенком, но я не пойму, к чему ты клонишь?

— Я видел сон,— объяснил Калеб.— Танит и Мелькарт понуждают меня, я не могу, не смею им противиться. Никто во всем войске не должен знать, что ты спишь у себя в палатке; пусть все думают, что ты сам делаешь обычный обход; я каждый вечер буду приходить к тебе в палатку, буду одевать твое платье, брать твой шлем; постовые будут меня принимать за тебя. Разреши мне это только на семь дней! На меня ведь ты можешь положиться, а я точно и подробно буду тебе докладывать обо всем, что увижу, узнаю или услышу!

— Хотя я не понимаю, в чем дело,— возразил Ганнибал,— но ты мой учитель, мой верный Калеб, и у меня нет оснований отказать тебе, я исполню твою просьбу.