Все вышло, как предполагалось. Своим друзьям и товарищам Калеб сообщил, что их предводитель согласился временно прекратить свои ночные обходы; но они не подозревали, что Калеб заменит его. Солдатам ничего не было сообщено. Калеб нес свою службу с умом и рвением осмотрительного старого воина; постовые принимали его за Ганнибала, а он давал ему подробный отчет. Все меры предосторожности были им приняты; он не вкладывал меч в ножны, а только держал его с левой стороны, не снимая правой руки с рукояти.

Наступила уже пятая ночь. Калеб шагал по лагерю, зорко всматриваясь в темноту, чутко прислушиваясь, чтобы не упустить ни малейшего шороха, ни единого звука; однако он не разглядел того, кто притаился во мраке и с быстротой молнии вскочил, как только он прошел мимо. Вдруг старый воин почувствовал, как острое железо глубоко вонзилось ему в спину, и хриплый голос прошептал:

— Это посылает Рим!

Быстро повернувшись, Калеб взмахнул мечом и ранил в ногу убегавшего убийцу.

— Да здравствует Ганнибал! — воскликнул он, падая на землю рядом с изменником.

Лагерь всполошился, и в ту же минуту все были на ногах. Раненых унесли, и благородный Калеб в ту же ночь умер от потери крови. Недаром он сказал: «Я хочу направить на себя кинжал убийцы, чтобы сберечь жизнь того, кого мы все, вместе взятые, не могли бы заменить!»

Теперь военачальники открыто и прямо поговорили с Ганнибалом и тут постигли всю высоту души человека, который стал для них образцом преданности долгу и самопожертвования.

— Пусть Калеб послужит нам примером,— сказал Ганнибал,— я думаю, что и мы не должны прозябать в покое и бездействии, а должны все, от старшего до младшего, положить свою жизнь за родину!

Торжественно, с величайшими почестями погребли Калеба и только после того приступили к допросу раненого. Он видел, что его план не удался, и не стал скрывать своих замыслов.

— Я римский патриций,— сказал он,— и поступил в ваше войско, чтобы удалить с дороги единственного человека, перед которым Рим дрожит. Мне лично Ганнибал не сделал никакого зла, а с тех пор, как я нахожусь среди вас, и я научился уважать его и удивляться ему. Я завидую вам и говорю: будь он римлянин — весь мир был бы у наших ног! Но он наш враг и поэтому должен быть уничтожен. Тебе, Ганнибал, в знак своего глубокого уважения, я скажу одно: если тебе жизнь дорога, садись на корабль и возвращайся в Карфаген, иначе ты погибнешь от руки мстителя. В этот раз за тебя пожертвовал жизнью другой; мой последователь окажется счастливее; в твоих легионах много людей, которые разделяют мой образ мысли: не удастся одному, другому, третьему — удастся четвертому. Если ты добровольно не оставишь Италию, ты здесь найдешь свою смерть и никогда больше не увидишь Карфагена!