Вскоре в гавань прибыл римский корабль, и три сенатора вышли на берег.

— Мы приехали,— сообщили они,— чтобы уладить вопрос о границе Карфагена с Масиниссой, дабы устранить всякий повод к вражде!

Большинство поверило этим словам; но Ганнибал был дальновиднее.

Вечером, выйдя из заседания совета, он направился в сопровождении Элули, Зеруйи и Урамилька за город. Они шли, спокойно беседуя, около получаса, затем сели на заранее приготовленных быстрых коней и понеслись. Спутники Ганнибала ничего не подозревали.

На заре следующего дня, после дикой скачки, они подъехали к крепкой башне, одиноко стоявшей у моря и принадлежавшей полководцу. Около нее с некоторого времени стоял оснащенный, готовый к отплытию корабль. Ганнибал со своими спутниками взошел на него и поднял якоря (195 г. до Р. X.).

Когда судно отошло от берега, Ганнибал подозвал к себе трех друзей и объявил им:

— Как только мне стали известны планы Рима, кони и корабль были все время наготове. Сенаторы рассчитывали привезти меня в Италию, а мы едем в Сирию, к царю Антиоху.

Урамильк бросился к ногам своего господина и, целуя ему руку, воскликнул:

— Куда бы ты ни пошел, я всюду последую за тобой, а когда ты умрешь, умру и я!

Оба старых воина обняли своего вождя и друга, и окрыленные надеждой, отправились в неизвестное будущее.

Никто в городе не заметил отъезда Ганнибала. На следующий день его хватились и обнаружили, что он исчез. На третий день сенаторы пожелали присутствовать на заседании Верховного совета, поговорили о пограничных недоразумениях с Нумидией и в заключение прибавили:

— Впрочем, пока Ганнибал жив и на свободе, нельзя рассчитывать на продолжительный мир; потому вот воля и требование Рима: вы должны выдать Ганнибала, дабы он не мог нам больше вредить; если вы не согласны, мы сегодня же отплывем, а через несколько дней вы увидите римский флот; тогда настанет последний день Карфагена. Теперь решайте!..

Члены Совета поспешили ответить, что исполнят волю Рима, как надлежит подвластному народу, но что им неизвестно, где Ганнибал находится.

— Третьего дня он был на заседании Совета,— говорили они,— и был здоров, когда уходил. Вчера он не показывался, и мы навели справки; оказалось, что он не ночевал дома, не был у себя в имении и никто не знает, что с ним сталось!

Сенаторам пришлось удовлетвориться этим — даже всемогущий Рим не мог взять человека, который отсутствовал.

Ганнибал между тем спокойно плыл к Тиру и был встречен с радостью и торжеством.

Тирские купцы прекрасно понимали, что Рим добровольно не ограничит своих завоеваний, и что Тир попадет под власть Рима, если его алчности заранее не будет положен предел. Путь Ганнибала до Эфеса, где находился Антиох, был сплошным триумфом.