В церкви нашему будущему подарку очень рады, и отец Чарльз не сомневается, что мы – ветви, исторгнутые из огня[72]. Отец Хоббс в этом не так уверен и робко заикается, что дорогую ткань можно было бы продать за большое количество пенсов и дать нищим.[73] Но о. Чарли говорит, что нищие обогатятся, увидев своего священника в торжественном облачении, приличествующем для служения Богу; давать нищим необязательно значит пихать котлеты в глотки бродяг и тунеядцев, которых отец Хоббс зовет божьими людьми. Так что бедному отцу Хоббсу пришлось закрыть рот и смириться, что он и проделал с ангелической улыбкой.

Разумеется, я на стороне Чарли. Нельзя бесконечно приносить красоту в жертву пользе, потому что польза – особенно если речь идет о пользе для бедных – это бездонная яма. У нас просто нету столько денег, чтобы удовлетворить все их нужды. Не котлетой единой жив человек. Питание нужно и духу, а не только брюху, которое наш друг Хью Макуэри зовет «мессер Гастер». Я полагаю, это из обожаемого им Рабле. Я сама Рабле не читала, но согласна, что мессер Гастер имеет право на свою долю – только не на весь пирог, иначе цивилизация кончится. В конце концов, была ли от бедных кому-нибудь когда-нибудь хоть какая-нибудь польза? Они только клянчат. Они – бремя, которое мы, обеспеченные люди, должны нести, но нельзя отдать им все. Может, ты думаешь, я заговорила, как старый скупердяй Скрудж? Видела бы ты, как эти божьи люди околачиваются вокруг дома священников при церкви. Они сожрали бы отца Хоббса, обглодали бы до кочерыжки, если бы не отец Чарли.