Светлый фон
Мы часто видим Чарли: не только у себя на воскресеньях, когда он заходит съесть булочку с кремом и поболтать с Катбертом Уогстаффом или пошутить с Джерри Брумом. (Я тебе рассказывала про Джерри? Он приехал в Канаду на гастроли с труппой Плейфера. Они привезли «Оперу нищих», и Брум пел Филча. Ему понравилось в Канаде, он решил, что здесь хорошие перспективы, и остался. Он поет партию Рассказчика в «Страстях по Матфею» под управлением Гоу и любит шутить. Он обычно приветствует Антона Мошелеса словами: «Очень жаль, что тебя опять беспокоит горло». Это он так намекает на манеру Антона носить красивые шейные платки. Антон не понимает его заезженной шутки, но терпеливо улыбается.) На чем я остановилась? Я порхаю мыслями, как мисс Маучер. Ах да, Чарли и его странности. Как-то я его приперла к стенке насчет Лойолы. «Я слышала, один большой ученый в Оксфорде говорил, что набожность Лойолы и все эти упражнения вполне могли быть сублимацией или даже извращением его сексуальности. Что вы на это скажете? Ну то есть сегодня, когда появилось столько сексуальной свободы и начали понимать, что секс не обязательно привязан к размножению, и в разных видах любви теперь видят то, чем они на самом деле являются, – любовь». Но Чарли только опустил ресницы и произнес: «Вполне возможно, что с Божественной точки зрения все это генитальное удовлетворение и одержимость сексом – всего лишь извращение религиозности!» Ну что можно ответить на такое? Я задала вопрос доктору Халле, и он ответил, что, возможно, в словах Чарли что-то есть. А потом Макуэри, который обожает становиться на сторону оппозиции – все равно какой, – заявил, что Лойола был мазохистом и странным человеком, и каково мнение Чарли о кампании Лойолы за исправление римских проституток, и не может ли это происходить от подавленной сексуальности, как подобное же занятие, которому в молодости предавался великий канадский премьер-министр Уильям Лайон Маккензи Кинг?
Чарли ответил, что Лойола заботился о проститутках из христианской любви к ближним, а в наш безумный научный век очень легко очернить что угодно с помощью так называемой психологии. Они едва не поссорились, и мне пришлось утихомиривать их сконами со взбитыми сливками.