Но касательно ветвей, исторгнутых из огня. Это правда, что мы с Дражайшей теперь регулярно бываем у Святого Айдана и даже причащаемся – хотя я наотрез отказываюсь перед этим ходить к исповеди. Чтобы я стала рассказывать Томми Уимблу, какой я была плохой девочкой, согрешала осуждением и т. д.? [2] Как же, держи карман! Нас привлекает красота богослужения. Ты когда-нибудь была на канонической мессе? Я имею в виду не католическую мессу – от нее теперь остались рожки да ножки, – а настоящую, в Высокой англиканской церкви. Дорогая, следующий же раз, как будешь в Лондоне, иди прямо в церковь Святой Девы Марии на Борн-стрит, – и тогда поймешь, что я имею в виду.

Мы бываем на торжественной канонической мессе, в которую входят григорианские песнопения соответствующего дня в исполнении ритуального хора (Дарси Дуайер со товарищи), а также missa brevis и мотет в исполнении хора на галерке – так пели бы ангелы, умей они петь, а они, наверное, умеют. Служба начинается с интроита – крестного хода священников, мирян и алтарников: они несут крест и свечи и кадят – целые облака ладана – из серебряного кадила. Трое священников – диакон (обычно Уимбл) в золотой шелковой далматике поверх стихаря – это нечто вроде рубахи, отделанной кружевом; священник, совершающий евхаристию (как правило, отец Хоббс), в золотой шелковой фелони поверх стихаря; и третий, иногда это мирянин, но чаще всего Чарли Айрдейл в золотой шелковой тунике поверх стихаря. И у всех на головах биретты – ну, знаешь, такие квадратные шапочки с помпонами, и они их снимают и снова надевают каждый раз, когда во время службы поминается Господь (мне это не нравится – папочка всегда говорил, что поминутно снимают шляпу только приказчики в лавке). [3]