— Я умею оправдывать личное доверие, — сказал граф Бисмарк, вставая, — и генерал может быть уверен, что его доверие не будет обмануто; если политические взгляды на правила национальных сношений руководят моими поступками, то в этих взглядах я не вижу, однако ж, никакого повода передавать другим вверенные мне лично тайны.

— Благодарю ваше сиятельство за эти слова, — сказал итальянец, — и радуюсь, что поручение генерала Гарибальди доставило мне случай видеть лицом к лицу великого преобразователя Германии. Хотя ваше сиятельство считает необходимым отказать нам в своей помощи, однако прошу вас принять от имени всех итальянских патриотов искреннее пожелание успеха вашему великому национальному делу.

Граф Бисмарк молча поклонился и проводил эмиссара Гарибальди до дверей кабинета.

— Судьба благоприятствует мне, — сказал он, потирая руки и расхаживая по комнате. — Пока Париж и Вена строят искусные планы стеснить и запутать меня, является на помощь Гарибальди, точно Deus ex machina[97], и затевает схватку, весьма полезную для меня. Бедный энтузиаст не возьмёт Рима, — сказал граф, пожимая плечами, — все итальянцы, все отряды волонтёров и войска правительства ничего не достигнут, пока французский народ охраняет Вечный город и папу. Но эта диверсия, конечно, поведёт к тому, что убьёт в самом корне задуманную в Зальцбурге коалицию. Да, да, — сказал он с улыбкой, — тонкой паутиной и политическими комбинациями вы, дорогой фон Бейст, не свяжете просыпающейся Германии. Однако, — прибавил он, поспешно подходя к письменному столу, — необходимо наблюдать за этим тайным послом Гарибальди и знать, что он делает и где бывает.

Он написал несколько строк своим крупным и размашистым почерком, запечатал и позвонил.

— Тотчас отнести эту записку начальнику полиции, — приказал он вошедшему камердинеру.

— Слушаю, ваше сиятельство.

— Есть ли кто-нибудь в приёмной?

— Только что прибыл французский посланник, и я хотел доложить о нём вашему сиятельству.

— Введите его сюда немедленно, — сказал граф Бисмарк. — Он и не предчувствует, какие сведения сообщены мне сейчас, — прошептал граф, пока камердинер отворял двери посланнику.

С улыбкой вошёл в кабинет посланник Наполеона, граф Бисмарк встретил его с изысканной вежливостью. Кто видел бы свидание министра и дипломата, тот подумал бы, что между Францией и Германией существуют наилучшие отношения и что, судя по ним, европейский мир непоколебим.

Посланник занял место, которое до того занимал агент Гарибальди; граф Бисмарк сел за свой письменный стол, с почтительным вниманием ожидая, пока Бенедетти заговорит.