Лицо Бенедетти снова приняло своё спокойное выражение; он продолжал таким тоном, как будто вполне остался доволен объяснением графа Бисмарка.

— Я должен ещё, согласно желанию императора, обратить ваше внимание на второй вопрос, который, по-видимому, не так далёк от интересов Пруссии и Германии и состоит в тесной связи с первым вопросом — я говорю о делах Италии.

Граф Бисмарк с удивлением взглянул на посланника.

— Дела Италии? — спросил он. — По какому случаю они могут быть предметом рассуждения? Все дела там уже установились, а сентябрьский трактат вполне регулирует деликатный пункт отношений к Риму.

— И, однако, именно этот пункт, — сказал посланник, — требует, по мнению императора, серьёзного обсуждения и вмешательства великих держав. Итальянское правительство, конечно, имеет определённое и твёрдое намерение исполнить все свои обязательства и сохранить, согласно трактату, свои отношения к римскому двору: однако это правительство более всякого другого подчиняется партиям, которые создали новое итальянское королевство.

— Разве есть в Италии партии, которые надеются произвести переворот и разрушить созданное на основании народного права? — спросил граф Бисмарк.

— Активная партия в Италии никогда не успокоится, — заметил Бенедетти, — пока не исполнит своей программы сделать Рим столицей королевства. Временами партия эта может казаться недеятельной, но она постоянно станет делать попытки. Именно в эту минуту, — продолжал он, устремив на графа Бисмарка свой холодный взгляд, — именно в эту минуту, кажется, совершается сильное движение в этой партии. Конечно, есть основание смотреть с особенным беспокойством на странствование Гарибальди около папских границ — весьма вероятно, что там происходит что-то. Недавно Гарибальди был в Раполано, небольшом местечке в Сиенской провинции, но вскоре уехал оттуда и появился в Колле. Где-то там собирается молодёжь и ведёт тайные совещания.

— А! — произнёс граф Бисмарк, внимательно следивший за словами посланника.

— На противоположной неаполитанско-папской границе, — продолжал Бенедетти, — в Сора, внезапно явился сын Гарибальди, Менотти. Сора — знаменитое разбойничье гнездо, поэтому присутствие там Менотти заставляет многое предполагать. Я не скрою от вас, что императорское правительство, при своём глубоком интересе ко всем этим обстоятельствам, заботится получать точные сведения о составляемых там планах. Наши агенты уведомили нас, что Гарибальди в любую минуту может поставить под ружьё пятитысячную армию, что прежние офицеры Гарибальди, получив от него новые патенты, вербуют солдат почти во всех городах полуострова. Хотя на папских границах расположен кордон из тысячи солдат, однако офицеры Гарибальди, не стесняясь, говорят, что имеют много сообщников в упомянутом войске.