Твой Коля.

24 февраля 1939 г. Ст. Уссури

Прости, дорогая Сонюшка, пишу тебе на последнем клочке бумаги. Сейчас написал заявление в КВО в г. Свободный[595], в котором прошу использовать меня по линии курсов, библиотеки, словом, ближе к моей специальности. Пишу по совету своего начальника. Он советует также обратиться непосредственно к начальнику строительства Френкелю[596].

Пишу тебе в ожидании прихода моего нового начальника по работе, который должен меня инструктировать. Но он как вольнонаемный приходит позднее (часы нашей службы не совпадают).

Как ты провела вечер памяти твоей мамы? Мне так было приятно прочитать, что ты с удовольствием ждешь своих старых знакомых.

Не грусти так обо мне, Сонюшка. Право же, я прожил очень хорошую долгую жизнь. Я еще более научился ее ценить, слушая рассказы о сотнях жизней мимо меня скользящих людей. Ты спрашиваешь себя, как бы ты чувствовала себя в лагере. От этой мысли у меня волосы на голове шевелятся. Положение женщины в лагере другое, чем положение мужчины, и влияние лагеря другое, и среда другая женская. Ты должна быть рада, что я в новой колонне. Здесь во всех отношениях легче. И видишь, уже и переписка наладилась, и посылка пришла.

Мне кажется, что моя лагерная жизнь (среди других товарищей по этапу) пошла по средней линии. У других хуже, у иных лучше. Но в отношении переписки, конечно, блестяще. Я тебе писал, что провожал 1938. За это сказал ему спасибо. Целую тебя. Твой Коля.

Ах, каким грузом лег я на твою жизнь, эта мысль гнетет меня.

1 марта 1939 г. Ст. Уссури

Дорогая моя, любимая моя, Сонюшка милая, как мне опять хорошо: я регулярно получаю от тебя письма. Сегодня № 5 от 11 и № 6 от 12. Пишу тебе по окончании работ в нашей конторе. Пишу тебе в полном неведении своего будущего, нашего будущего, а ведь тебе оно уже известно, ты уже должна была получить ответ из прокуратуры. И мне хочется сказать тебе слова бессильного утешения. Обо мне не волнуйся — помни, что надежда во мне будет тлеть до конца моей жизни, но, увы, она только тлеет. Вот почему я готов к безутешным вестям от тебя. Я сейчас больше тревожусь за тебя, и мне хочется сказать: «Оставь все эти хлопоты, успокойся, поезжай куда-нибудь, отвлекись и отдохни от своего горя».

Жизнь моя в новой колонне налаживается. На службе мне трудно, правда, — целые дни и вечера потоки цифр без всяких оживляющих их мыслей проходят через мое сознание. Я решаю одну за другой элементарные арифметические задачи. Физический труд дает больше свободы сознанию — голова остается свежей. Но зато при новой работе я лучше сохраню свои силы и здоровье. Отношение ко мне начальства пока очень хорошее. Общее самочувствие мое лучше, чем в 188-ой колонне. Сейчас я учусь овладеть лагорифмической линейкой для ускорения вычислений, но я вспоминаю стихи, написанные обо мне, гимназисте: «Анциферов мое прозванье; какой в нем сокровенный смысл? Он тот, что для науки числ я не имею дарованья». Но я надеюсь скоро овладеть этой чудесной линейкой.