Неужели же ты не побывала у Ник. Вас.[599] Не пожила со снегами, с зимними дремлющими деревьями, с предвесенними ветрами, которые у нас теперь так волнуют по-юному, какими-то неопределенными волненьями.

Я сейчас перебрался в барак к адмтехперсоналу, и там чище, и тише, и несколько меньше матерщины. В каждой реплике по одной, а не по трем — пяти «крепким словам». Не могу я привыкнуть к ней, не могу не страдать <часть текста утеряна> гниения русского языка.

Итак, на 16-ой колонне много лучше. Я теперь понял, отчего говорили об 188-ой как о колонне «особого режима». Напиши мне, в какие числа ты мне послала посылки? Я в этом году получил три. Если одна пропала, потребуй от почты компенсации. Я получил вначале 3-го, 21‐го января и 17 февраля. Пишу, чтобы в случае пропажи ты взыскала что следует. Обо мне же не беспокойся, я вполне сыт, а сейчас и здоров.

Ну, моя хорошая, моя милая, верная Сонюшка, спокойной ночи.

Твой и здесь Коля.

12 марта 1939 г. Ст. Уссури

Милая, милая Сонюшка, сижу в конторе. За окнами сизая мгла. Дует резкий ветер. Ветры здесь крепкие. Сегодня памятная дата. Это был один из счастливейших дней моей жизни. В этот день пал царизм[600], и в этот день через год родился мой старший сын. Его смерть была началом крушения моей жизни, до того ничем не омраченной в личном плане. Мне хочется думами углубляться в жизнь, в думах завершать ее. Но голова тяжела от цифр. Я не справляюсь с работой и завтра скажу это своему начальнику. Я бился из всех своих сил, но обработать в один день весь материал я, безусловно, не в силах. А он нужен для справок, а справки задерживать нельзя. Работа кипит. Каждый день, чтобы понимать ход работ, я совершаю часовую прогулку по стройке — под вечер. Над темно-сизым льдом, почти уже лишенные снега, поднимаются холмы Уссури с их крутыми склонами. За ними синеют — такие отсюда легкие от дымки горы, — которыми я любовался в 188-ой колонне. На их фоне белеет кружево, такое легкое, — далекого моста. Работы подвигаются с удивительной быстротой. Работают много бодрее, чем в 188 колонне. Лица знакомых — поздоровели, пополнели. Выражение лиц стало бодрее. Здесь с нами работают и по вольному найму. В нашем бараке десятников — музыкальные часы — гармонь, балалайки, мандолина… Играть к нам приходит и начальник колонны. Все отношения проще. Здесь больше интеллигенции: частью в конторе, частью на общих работах. Словом, ты должна быть довольна, что я переведен сюда, даже если я не удержусь в конторе.