Простите, что я на несколько дней задержал ответ. Мне не хватало XVI‐го тома. В приложенной бумаге Вы найдете ответы на все вопросы. Я очень рад, что Надежде Онуфриевне[732] лучше. Мы все шлем ей привет. О своих детях я ничего не знаю. Это сейчас мое основное горе. Работаю много. Сдал в печать книгу о Москве в образах художественной литературы в ГИХЛ. У первого редактора она имела успех. Отзыв очень хороший. Не знаю, как будет дальше[733]. Вышло 10 печатных листов.

По-прежнему все мы читаем много лекций[734]. С большим интересом собираем материалы от бойцов о военных эпизодах, песни и т. д. У нас в плане выезд в литературные центры, побывавшие в руках захватчиков, для сбора материалов. Не знаю, дадут ли нам возможность это осуществить. Всего доброго. Очень буду рад, если смогу еще быть Вам полезным.

С приветом, Н. Анциферов

P. S. С приветом от З. Ф. Иловайской[735].

19 мая 1942 г. Москва

Глубокоуважаемый Владимир Дмитриевич,

Простите, что долго не отвечал на Ваше письмо. У меня большое горе: мой сын погиб в Ленинграде. Получил это известье недавно.

Письмо писано в марте, а когда он умер, как он жил последнее время, где похоронен, я ничего не знаю. Все это еще более сгущает мрак моего горя.

Все Ваши сослуживцы ГЛМ вспоминали Вас на митинге 1‐го мая и просили передать Вам сердечный привет.

Ваш Н. Анциферов.

12 июня 1942 г. Москва

Глубокоуважаемый и дорогой Владимир Дмитриевич,

Ваше письмо очень тронуло меня. Оно мне напомнило Вашу доброту ко мне, которую Вы проявили и осенью 1937 года, и в моих хлопотах о моей комнатке (теперь, конечно, погибли и архив, и библиотека) и о многом другом[736].

Я восхищаюсь Вашей крепостью и бодростью, но сам я еще не перешел каких-то граней личной жизни, я несвободен от нее, и крушение личного невольно настраивает меня и относительно будущего недостаточно светло. Однако, к счастью, эта подавленность не подорвала моего желания работать в сознании, что работаешь для будущего. Я сейчас углубляюсь на досуге (он не велик) в эпоху Герцена. Собираюсь писать диссертацию. С прежней любовью читаю лекции в лазаретах и военных частях (в окрестностях Москвы). Во всем этом черпаю силы для борьбы за жизнь. Общение с тяжелоранеными учит многому хорошему, а то, как меня провожают[737], дает большое удовлетворение. Это мое маленькое дело, нужное жизни, нужное великим дням нашего грозного времени.

Еще раз спасибо.

Ник. Анциферов.