Тебе понятно, что я устал. Воскресенье решил отдохнуть. Читал хороший английский роман Гарди «Мэр из Хестельбриджа»[1006], как вдруг крики «Николай Палыч, помогите!». Я побежал в кухню. Сын нашей уборщицы, вернувшийся из армии, бил стекла, зеркала, ругал мать самыми страшными словами. Софья Александровна его увела в кухню, а я увел мать. Вскоре он явился ко мне с объяснением своего поведения. Он-де контужен и прочее. Ушел. Я лег и взял книгу. Явилась мать с жалобами на детей. Плакалась долго. Явился сын — потребовал, чтобы мать прекратила жалобы и шла домой, грозя выбить наружные стекла. Я с Софьей Александровной пошли ее проводить, и Софья Александровна снова воздействовала на него, а мать снова у меня, а потом укрылась от сына у соседей. Так я отдохнул! А тут пьяные Арилины (в понедельник им предстояло явиться в суд по обвинению в хулиганстве) снова приставали к Софье Александровне, обвиняя ее, что судить их будут из‐за нее. Так я отдохнул!

Вчера вызывали нас на стройплощадку Дома литераторов. Досталась квартира с балконом 5^ый этаж, лифт, с противоположной стороны от шоссе. Да, нужно бежать из нашей коммунальной квартиры, любой ценой. Но как выкупить? Когда кончу к лету работу для «Литературного Наследства» (очень материально невыгодную), попробую устроить «Летопись жизни Герцена» и работу в Объединении распространения знаний (лекции). Из Музея придется, кажется, бежать. Козьмин нас покинул. Словом, видишь, жизнь моя полна и хорошим, и дурным. И вот тревога, как выкрутиться со взносами. Дом должен быть окончен летом 1956 г. Напиши Евгении Савельевне, что я ей ответил на все полученные письма. Привет всем твоим.

Твой НАнц.

Сообщи мне, какие главы моих воспоминаний у вас. Я вышлю «Барановку» и то, чего нет у вас.

<7 апреля> 1955 г. Москва

Дорогой мой Гогус,

Этот раз буду писать о себе, чтобы удовлетворить твой интерес ко мне. Знаю, после смерти Ивана Михайловича, Татьяны Борисовны никто так не интересуется моей жизнью, как ты.

Сперва о кооперативе. Для въезда в него надо внести 50 %, т. е. 30 000. Уже внесено 9500. К тому времени я надеюсь получить из «Литературного Наследства» за все мои работы для II, III тома Герцена (II^ой скоро выйдет). Это около 10 т. Придется продать пьянино. Я спрашивал — а если, въехав, я не смогу платить, что ж, меня выбросят на улицу? «Не беспокойтесь. 1) Возможно, что все взносы будут Вам возвращены. 2) Поможет Литфонд. Что же, есть еще кое-что продать, а главное — библиотека».

Есть большая надежда на заключение договора на «Летопись жизни Герцена». Я уже говорил с директором Из-ва. Он склонен согласиться. Квартира уже, как я писал, зафиксирована. Есть, конечно, лифт, есть балкон, она обращена на северо-запад (или восток), жары не будет, она в другую сторону от шоссе, воздух чист, и тихо. Вот наша «Шинель», двух Акакиев Акакиевичей.