Он был сыном милицейского генерала, давно махнувшего на него рукой; но мать и, насколько помнится, старшая сестра не отступились от него.

Виктор успел посидеть по замечательной статье «притоносодержательство» на двоих с сыном известного профессора, проходившего в оны годы по делу врачей-вредителей и знакомого мне по дачному соседству.

Буряков лечился в одиннадцатый раз и был уверен, что рано или поздно умрет в психушке, и это его ничуть не огорчало.

Он рассказывал, что у него транспортный психоз, напиваясь, он садился на поезд (самолет, пароход) и перемещался в пространстве в неведомом направлении. Самое интересное, уверял очарованный странник, оказаться в совершенно незнакомом городе без копейки в кармане и выпутываться из щекотливого положения.

На совместном с Витей опыте я убедился, что это – совсем не интересно и уж точно не так весело, как было обещано.

После завтрака он, если не был занят на процедурах, лежал на койке, повернувшись лицом к стене и изредка подавал голос, участвуя в ученых диспутах:

– В денатурат надо класть творог и активированный уголь, держать сутки, пропускать через марлю и только потом пить, а то ослепнешь к бебене матери, – авторитетно советовал он, уткнувшись лицом к стене.

Мне он признался, что все время думает об Анджеле Девис и страстно хочет ею обладать.

После обеда он собирал коробочки для пломбира, а вечером играл в карты – умно и расчетливо.

В Средней Азии он с лучшим другом пролежал на кошмах два месяца. Между ними стояло постоянно пополняемое ведро с водкой и миска с вяленой дыней.

– Из чего пили? – поинтересовался я.

– Из ковша. А водка эта ашхабадская такая вонючая – сил нет. А с Василенко мы с тех пор расстались, слишком долго вместе молчали…

– Такая история описана Достоевским, – напомнил я, но он равнодушно ответил:

– Не знаю. Не читал.

В Крыму он с подругой жил в лозунге «Слава КПСС!».

На 50-летие Октября на перевале было установлено это назидание из огромных объемных букв, сколоченных из фанеры, окрашенной в верноподданнический цвет. Вот в первой букве «С» они и жили все лето, перебиваясь случайными заработками и мелкими кражами.

Буряков был женат пять раз, и со всеми женами сохранял любовные отношения.

«Вот и брожу меж ними, как пастух по деревне».

Еще один лежачий обосновался в противоположном углу у окна.